Более чем полвека Тарас Максимюк собирает украинские древности

              Эта уникальная коллекция основывается на одесских материалах (преимущественно ХІХ — первой половины ХХ веков) и ею коллекционер опровергнет миф о «неукраинскости» Южной Пальмиры. Тарас Иванович — известный коллекционер и краевед, первый заместитель председателя Одесского отделения Украинского фонда культуры, почетный член Национального союза краеведов Украины и Одесского общества коллекционеров. Разнообразие и разноплановость коллекции Максимюка позволили объединить ее в украинский культурологический музейно-выставочный центр «Тарасів дім». Он включает такие тематические сборники, как «Кобзарева Одеса», «Історія українського книговидання в Одесі», «Історія українського словника ХІХ—ХХ ст.», «Сто років української листівки», «Чарівний світ української писанки». Это и целостные собрания, как «Музей Амвросія Ждахи», «Музей Михайла Жука», архивные материалы «Братерства Тарасівців» — первой украинской государственнической организации (на основе личного архива В. Боровика). Среди редких документов — материалы, раскрывающие деятельность одесских «Старої громади» и «Просвіти», «Українського клубу» и «Української хати».

— В этом году исполняется пятьдесят лет с того дня, как вы связали свою жизнь с Одессой. «Одесситами не рождаются — ими становятся» — это выражение полностью подходит для нашего случая. Когда вы, инженер морфлота, почувствовали тягу к коллекционированию?

— В 1960 г. я был зачислен в Одесский строительный институт. Настоящий азарт коллекционированием овладел мной еще в 1956-м, когда я в составе николаевской археологической группы побывал на раскопках под Веселиновым, а затем еще и в Ольвии. Тогда же в Николаеве я сделал свое первое библиографическое приобретение — «Материалы по археологии северного Причерноморья», московское издание.

В Одессе заинтересовался творчеством мариниста Руфина Судковского. Отмечу, что в институте преподавали рисунок, а завкафедрой был известный график (ученик В. Заузе и Т. Фраермана. — В.К.) Александр Постель. Я посещал музеи, особенно художественный и археологический, оперу и оказался в среде одесских историков и археологов. Вскоре стал членом Одесского археологического общества. Кстати, кроме одесситов, членами этого объединения были: директор Эрмитажа Михаил Артамонов, знаток скифского искусства, или же известный скульптор-палеонтолог Михаил Герасимов. Кстати, в 1961 году состоялся второй съезд этого общества. Тогда съехался весь цвет тогдашней советской археологической науки. Был выпущен том материалов съезда, в которых одесские археологи позиционировали себя как продолжатели дела Одесского общества истории и древностей. Именно в археологическом музее я познакомился со своей будущей женой, тоже археологом Еммой Августовной Гансовой, которой обязан не только в личной жизни, но и профессиональной. В 1963 году она знакомит меня с супругами Мороз. Именно поэту Валентину Морозу я обязан переориентацией из античности на украинику, в том числе на собирание писанок, образцов народного искусства. Тогда я стал менять книги по античности на украинские издания.

— Говорят, в Николаеве у вас был свой учитель, сыгравший решающую роль в увлечении археологией и историей и, в конечном итоге, коллекционированием.

— Феодосий Тимофеевич Каминский возглавил созданный при собственной инициативе Николаевский историко-археологический музей (за что впоследствии поплатился двадцатичетырехлетней ссылкой). Он не был моим школьным учителем, но именно Феодосий Тимофеевич выделил меня из нескольких подростков и начал с нами переписку. Отмечу, обращался всегда на «вы». Это была яркая фигура, один из членов николаевской «Просвіти», которая действовала еще при Николае Аркасе. Он также лично был знаком с Михаилом Грушевским, Дмитрием Яворницким, Лесей Украинкой (которая и на Юге собирала украинский фольклор). Писательница, кстати, подарила Каминскому бандуру. Во время Второй мировой войны в 1915 году в Галичине, как офицер Брусиловской армии, он посетил тяжелобольного Ивана Франко. Арестовали Феодосия Каминского по так называемом делу СВУ. Должен сказать, что со мной, невзирая на свое украинофильство, он никогда не разговаривал на украинском языке. Грустно осознавать, но пройдя войны и лагеря, Каминский погиб в собственной квартире в девяностолетнем возрасте от рук грабителей.

— Известно, что вы не только коллекционер, но также исследователь и активный популяризатор собственного собрания. Когда состоялся ваш «выход в свет»?

— Это случилось, когда я работал в Илличевском морском торговом порту. В конце 1968 года, благодаря инициативе Августы Марковны Тарадаш, в Одесском археологическом музее впервые в Украине (с 1930 г.) была организована выставка украинской писанки. У меня тогда было около 500 экземпляров, по меньшей мере, 700 — у филолога Петра Маркушевского и несколько сотен — у Валентина Мороза. Тогда же по приглашению известной журналистки Нелли Харченко (проживает в Германии) я принял участие в программе, посвященной этому событию, где выступил на украинском языке.

— Одесса славится своими коллекционерами. Это и Александр Блещунов, создавший собственный муниципальный музей, и Анатолий Дроздовский, и Сергей Лущик, не говоря уже о людях, имеющих узко направленные сборники.

— Кстати, Сергей Лущик — это еще одна незаурядная личность и мой третий учитель. Существует выражение: «История, в отличие от математики, точная наука». Сергей Зенонович научил меня относиться к истории, как к технической дисциплине: соблюдать четкость в датировке, ссылках и тому подобное. В советское время меня раздражали украинские исторические издания, потому что в них, в отличие от московских, отсутствовали именные указатели. Нашим ученым не позволяли этого делать.

Благодаря Лущику, я окончательно осел в Одессе и начал посещать Дом ученых, где действовали секции «Одессика» и книголюбов. Тем, что у меня есть из картин и вещей Михаила Жука, я обязан именно Сергею Лущику. В свое время я общался с двумя сыновьями художника. У одного из них приобрел панно «Черное и белое». С Сергеем Зеноновичем мы выступили как соавторы рецензии на первый альбом, посвященный выдающемуся украинскому графику (в котором было много ошибок). Это где-то 1987 — 1988 годы.

— Одесситы помнят организованную вами выставку в 1987 году упомянутой картины Михаила Жука в Одесском художественном музее. Известный факт: на ней изображен молодой семинарист и будущий поэт Павел Тычина. Где в настоящий момент находится эта вещь?

— Произведение «Черное и белое» написано Жуком в Чернигове в 1912 — 1914 годах, когда по окончании Краковской академии искусств он стал преподавать в местной духовной семинарии. После того, как картину экспонировали в США, она попала на временное хранение в Национальный художественный музей в Киеве.

— Коллекционер по своей природе, человек в известной степени азартный, в ней, в то же время, совмещаются практицизм и просветительство, служение высокой идее. Где вы отыскивали редкие вещи своей коллекции?

— Одесса — уникальный город во многих отношениях, и в первую очередь это мощный интеллектуальный центр. Парадоксальная вещь, но должен со всей откровенностью сказать, что раньше в Одессе не было такого неблагосклонного отношения ко всему украинскому, которое мы наблюдаем в настоящее время. Раньше одесситам был в большей мере присущ высокий общий уровень интеллигентности, в целом они не воспринимали давления, поэтому благосклонно относились к гонимой украинской культуре наперекор официозу.

Начало активного коллекционирования приходится именно на мой «илличевский период». На это, фактически, шли все мои премии и тринадцатая зарплата. Да, писанки, конечно, покупал где-то в Карпатах или на Прикарпатьи. Ездили на Пасху с друзьями в те края. Многое можно было приобрести в Одессе на Староконном рынке, например, по бонистике (как-то деньги УНР или оккупационные немецкие), а в «букинах» — литературу по украинике. Причем, мне помогали русские, евреи, поляки, украинцы, и никто меня не закладывал. Моими поставщиками были и известные научные работники: одни продавали, другие дарили, третьи — обменивали. Среди них стоит вспомнить языковеда Артема Москаленко, известного историка Самсона Ковбасюка, ученика профессора Михаила Слабченко (который, в свою очередь, учился у Ивана Линниченко, воспитанника Владимира Антоновича). Он чудом остался в живых во время репрессий. Таким образом, цепь «киевской исторической школы» не была прервана. Среди дарителей и прежний сотрудник «Степной Украины» Моисей Синицин, библиограф ОНУ им. И..Мечникова Виктор Фельдман, а еще Анатолий Бачинский, Андрей Незвидский и много других авторитетных в своей области научных работников. У профессора Ковбасюка я купил почти все труды Михаила Грушевского, а от Артема Москаленко у меня последнее трехтомное издание «История Новой Сечи или последнего Коша Запорожского» Аполлона Скальковского. Также есть в коллекции редкое львовское издание Четвероевангелия 1636 года — первое иллюстрированное издание в Украине.

— Недавно в Арт-центре (на основе вашего сборника) была организована выставка к 100-летию «Украинского клуба», возникшего после закрытия одесской «Просвіти». Может, пора найти приспособленное помещение в городе для вашей коллекции и создать на ее основе Украинский культурный центр? Ведь был в 1920-е годы в Одессе по ул. Гоголя, 15 музей «Степная Украина»...

— «Степная Украина» — это отдельная тема. На 1931 год музей насчитывал 1903 экспоната. Для сравнения — в одесском музее еврейской культуры было больше 18 тыс. экспонатов. После печально известного «дела СВУ» музей «Степная Украина» был реорганизован. Сегодня то, что сохранилось, составляет основу одноименного отделения в Одесском краеведческом музее. Вопрос о выделении помещения под мою коллекцию для будущего музейного комплекса я впервые поднял в начале 1990-х годов, обратившись к мэру Одессы Леониду Чернеге. Мне предложили самому отыскать в городе пригодный дом. Необходима площадь 200 — 300 кв.м. Я нашел помещение, которое нуждалось в ремонте, отыскал его планы — не получилось. В 1997 году во время первой каденции пребывания Эдуарда Гурвица на посту мэра я опять обратился с соответствующим ходатайством. Тот же результат. Не вдаваясь в детали, скажу, что сегодня вместе с общественными организациями я работаю в этом направлении — подготовил уже третье обращение. Все, так сказать, возвращается «на круги своя».

На данное время в поле моего зрения попадают современные документы и произведения искусства, в частности, рекламная продукция разных политических партий, изданная в Одессе, чем, к сожалению, не занимается наш Историко-краеведческий музей. Ко мне попала небольшая коллекция произведений скульптора Николая Степанова из прежнего частного сборника Ивана Федоркова. Собрал все номера (кроме первого) газеты «Украинское слово», есть у меня целостный сборник «Вестника одесского фотографического общества» (1912 — 1916 гг.) и др. Раздел «Украиника Одессы» пополнился редким изданием сборника стихотворений Николая Каира (1943), изданного во время румынской оккупации. Его нет даже в Одесской национальной библиотеке. История Одессы и Одесщины на этом не заканчивается, она творится ежедневно. Одно из последних приобретений — коллекция рушников, сорочек и керамики из Кодымщины.

Владимир КУДЛАЧ, День