Коллекционный парфюм.

 WRISLEY, GOLD TASSELS COLOGNE, c.1942 Фото La belle epoque  

Во что одеты ароматы?

Случается, что зритель, приходя в театр, восхищается сценическим убранством: декорациями, костюмами, спецэффектами. И если в театре антураж действа создают сценографы и художники, то в мире ароматов этим занимаются дизайнеры, которые придумывают флаконы для эликсиров. 

Визит к антиквару

Английский писатель Джером Клапка Джером был совершенно прав, когда в бессмертной своей книге «Трое в лодке, не считая собаки», писал: «За щербатыми и потрескавшимися синими с белым кувшинами, которые подаются в наших придорожных трактирах, будут гоняться коллекционеры, их будут ценить на вес золота, и богачи будут употреблять их как чаши для крюшона». Как это ни забавно, но сегодня даже пустые бутылочки из-под духов уходят на аукционах за бешеные деньги, а какой-нибудь флакончик начала ХХ века считается изысканным раритетом. 

Например, недавно на одном из американских аукционов опорожненный флакон из-под «Тайны моря» ушел за 216 тысяч долларов. Духи 72 года назад купил за полсотни муж на день рождения жене. Время было тяжелое, предвоенное, и дама, обрадованная и растроганная подарком, трепетно хранила пустую бутылочку на память и лишь в 90 лет решилась продать. Говорят, старушка заливисто хохотала, глядя, как за ее флакон торгуются богатые коллекционеры. 

В России в начале ХХ века были особенно популярны изящные 5–7-сантиметровые флакончики из стекла, медного сплава и поделочного камня, причем стоило это удовольствие сравнительно недорого. В них переливали одеколоны из стеклянных бутылок фирмы «Брокаръ и Ко». Сегодня и те, и другие можно найти на блошином рынке – за ними гоняются антиквары (для пополнения коллекций) и режиссеры с художниками (для пущей достоверности спектаклей и фильмов).

  BABS, YESTERYEAR, COMPOSITION BASE, c. 1939

Зачастую упаковка действительно оказывается куда более ценной, чем то, что ее наполняло. На знаменитом парижском мосту Менял в средневековье царили парфюмеры, ароматизировавшие кожу для перчаток и бюваров, торговавшие притирками, одеколонами, мазями и душистыми водами. Подавляющее большинство этих эликсиров пахли фиалкой, ветивером, лимонником или лавандой, так что отличаться друг от друга лавочники могли упаковкой своего товара. Флаконы, по-королевски украшенные камнями, чеканкой, камеями и цепочками – для императорской семьи и богатых. Бутылочки попроще, из стекла – для среднего класса, мелкого дворянства.

Такое трепетное отношение к упаковке духов, конечно же, идет из древности. Египтяне и фиванцы, македонцы и нубийцы, эллины и критяне – вся ойкумена с трепетом относилась к ароматным жидкостям и маслам: ими можно было умащивать собственное тело, а можно было преподнести в дар божеству. И то, и другое было сакральным, а оттого требовало драгоценных емкостей. 

В общем, флакон был куда главнее, чем то, что в него было налито. Новая эра, когда флакон и духи начали дополнять друг друга, играя в одну игру, началась только в начале прошлого века.

Говорящий костюм

Художник-декоратор Серж Мансо, который уже сорок лет занимается дизайном флаконов, говорит так: «Я – режиссер пьесы, текстом в которой выступают духи». Таким режиссером стал в 1908-м ювелир Рене Лалик.

Отчаянный авантюрист, получивший признание после того, как дивный аромат из разбитой им в ярости бутылки привлек покупателей, Коти и в случае с оформлением не осрамился. Судьбоносная встреча произошла, конечно же, в Париже: парфюмер познакомился с ювелиром. Кстати, олицетворением счастливого союза стала Сара Бернар, которая не выходила на сцену без кулона Рене Лалика и без аромата Франсуа Коти на коже. Случай распорядился так, что магазины Коти и Лалика были соседями по Вандомской площади. Однажды Коти даже заказал Лалику дизайн наклейки, не подозревая о тайном увлечении коллеги по бизнесу: в свободное время, сиречь, по ночам, популярный ювелир рисовал бутылочки, флакончики, стеклянные статуэточки. Популярному ювелиру Лалику было уже к пятидесяти, и он страшно стеснялся своего «ненужного», но такого любимого хобби. И вот спустя два года увлечение стало профессией: к аромату «Жакмино», что пах свежей розой, Лалик сочинил флакон. Устремляющийся ввысь толстый стебель, точно полный жизненных соков, а не просто аромата, увенчан хрустальной распускающейся розой. С этого момента Коти и Лалик пишут историю парфюмерии вместе, и к каждому аромату Лалик придумывает такой флакон, форма, материал и характер которого отразят его настроение и составляющие: от хрусталя баккара до загадочного опалесцирующего стекла, секрет которого до сих пор не раскрыт.

Игра с пространством, с историей и с образами для флакона обязательна. Например, все та же Вандомская воплощена в знаменитом Шанель № 5 (куда же без него?!). Коко сама вычертила карандашом и тушью знаменитые очертания флакона, повторяющие парижскую площадь, на которой был и ее, Коко, магазин. А Жан-Поль Готье в 1993-м выпустил свой знаменитый «Классик» в виде дамского торса, от высокой груди до пышных бедер облаченного в корсет. Очень образно. Очень театрально.

Веяния времени

Дорогие духи сегодня одевают так же, как оформляют современные театральные постановки: аскетично и разумно. Артистов ставят на высокотехнологичный танцевальный линолеум, облачают в специальные трико; декорации становятся лишь обрамлением пьесы и актерской игры. С дорогими, эксклюзивными духами происходит то же самое: унификация. Отчасти – в пользу сохранения аромата, отчасти – чтобы подчеркнуть необычность запаха. Одинаковые квадратные бутылки с черными наклейками, на которых белый номер, – это «Parfumeri Generale». Серж Лютан разливает свои ароматы в им же самим придуманные бутылочки. Эти невзрачные стеклянные прямоугольники и старомодные «колокольчики» с одноформатными неброскими наклейками больше походят на арсенал средневековой аптеки, но гармония линий сразу же выдает руку мастера.

Многие парфюмеры стали прятать свои эликсиры в… алюминиевые банки. Именно такая упаковка хранит запах дольше всего. Во-первых, алюминий защищает от света, который губителен для духов. Во-вторых, в отличие от пластика не смешивается с содержимым. В-третьих, герметичный металл не выпускает наружу ни одного атома запаха. Пьер Монталь пакует свои удовые деревья и шоколадные печенья в алюминий и мешочки из плотного черного шелка. Любимая марка богатых американок – «Сomptoir sud Pacifique» – разливает свои сладкие – ванильные, изюмные, банановые и коричные – запахи в жестянки с прозрачными пробками и пластиковыми бирюзово-желтыми наклейками. А «Parfums et Senteurs du Pays Basque» вяжет на горлышко своих алюминиевых бутылок красно-зеленые галстуки.

Но вместе с тем роскошь – так и хочется сказать, «оперная роскошь» – не собирается покидать арену. Вопреки алюминию и унифицированному стеклу Килиан Хеннесси (между прочим, внук коньячного магната) создает для своих ароматов роскошные хрустальные флаконы, обтянутые кожей коробки, шелковые кисти на концах завязок.

История парфюмерии – как, впрочем, и история театра – проходит такой же путь, со своими артефактами, гениями и анфан-терриблями, со своими Станиславскими и Мейерхольдами.

Театрал

AVON LADY SLIPPER SOAP AND PERFUME

Элина Арсеньева: Все начинается с тренировки носа

Настоящий парфюмер всегда вкладывает в произведение свое видение мира. Но для того чтобы спустя десятилетия расшифровать такое послание, нужен второй специалист, человек, способный распознать и объяснить запах. 

 - Эллина, расскажите, чем занимаются парфюмерные искусствоведы.

- Я не уверена, что в мире есть еще люди, которые называют себя парфюмерными искусствоведами. Есть парфюмерные критики, на Западе они уже считаются классиками. А я начала назвала себя искусствоведом, потому что мне очень хотелось, чтобы такой человек был, и я смогла прочесть его книгу.

- С чего все началось?

- Я давно собирала духи, первые две коллекции были выкинуты родителями еще в детстве. А когда информации накопилось достаточно, поняла, что она может быть интересна людям, и нужно как-то себя назвать, «парфюмерный искусствовед» подошло лучше всего. Тогда же я начала преподавать парфюмерное искусствоведение.

- Чему вы учите слушателей?

- Все начинается с тренировки носа и с тренировки воображения. Запах нужно не просто почувствовать, его нужно уметь описать так, чтобы окружающие вас поняли.

- Если мы говорим о профессии, что приносит вам основной заработок – ученики или издания?

- Раскрывать финансовые потоки неразумно, потому что любой конкурент, который желает повторить успех, видит витрину, воспроизводит ее, проваливается и уходит в никуда. Моя задача как раз в том, чтобы скрыть реальные финансовые потоки; газета у меня бесплатная, уроки недорогие.

- Скажите, трудно ли было занять место среди парфюмеров и коллекционеров духов?

- Я сначала думала, что придется продираться, входить на рынок, но ничего подобного не произошло. Многие люди, которым понравилась моя идея, присоединились и помогли. Ощущение было, что Ленин приехал в глухую деревню проводить агитацию, а ему сказали: «Да мы согласны, мы с тобой, пойдем работать».

- Чем вы объясняете такой успех?

- Людям надоело в этом не разбираться. Они разобрались в одежде, в еде, но область запахов осталась неисследованной. Люди начали чувствовать этот пробел, а я им дала информацию. Произошел коннект.

- Для того чтобы профессионально обонять, нужен особенный талант?

- Это развивается. Нос можно натренировать, отслеживая ощущения, приучая его к разным комбинациям. Человек может считать, что он чего-то не запомнил, но в конце занятия он чувствует аромат и точно перечисляет состав, а потом сам себе удивляется.

- В чем, на ваш взгляд, главная задача парфюмерии?

- Изначально парфюмерия – разговор с богом, прямой провод. Воскурил и общаешься. У индейцев еще проще – натер себя, пахнешь как-то, готов к диалогу. А отдушкой для тела парфюмерия стала недавно, лет 500 назад.
Александр ЯЦУРЕНКО, "ПРОФЕССИЯ"