Как выяснится потом, это был важнейший год, хотя свершений, событий, открытий и конкретных памятных дат в нем было немного. Это был год, в который огромное количество мелких — или крупных, но невидимых — изменений переросло в иное качество, перешло в иное состояние среды.
Искусство
В конце года принято рапортовать об успехах. Пожалуйста. Ширится и крепнет художественная инфраструктура, современное искусство двинулось в провинцию, ряды молодых художников растут, ударными темпами осваиваются территории.
Нет, серьезно. Один только PERMM, Музей современного искусства в Перми, может по меньшей мере трижды выдвинуться на "Инновацию" с украинским "Якщо" и персоналками Валерия Кошлякова и Александра Бродского, только что ставшего лауреатом премии Кандинского. Кто бы мог подумать еще пару лет назад, что ради хороших выставок из Москвы придется ездить в Пермь. А Красноярск! А Екатеринбург! Первая Уральская индустриальная биеннале, сделанная екатеринбургским филиалом ГЦСИ, прорвалась даже на "Уралмаш". Кураторы ее основного проекта, Екатерина Деготь со товарищи, объяснили нам, что в XXI веке, веке нематериального труда, лозунг "Фабрики — художникам!" победит повсеместно. Сегодня все хотят искусства на промпредприятиях: Петрозаводск, Псков, Нижний Тагил, Новосибирск... У вас помирает завод? Тогда мы идем к вам.
Город дворцов Петербург, где раньше был один-единственный лофт-проект "Этажи" и где прямо исходили завистью к Москве, в которой и "Винзавод", и FАБRИКА, и "Красный Октябрь", и ARTPLAY, дождался фабричного бума: "Ткачи", "Красное знамя", "Красный треугольник" — художественная жизнь наконец-то стала смещаться от центра к индустриальной периферии. Да что там: за минувший год в Петербурге открылось два частных музея современного искусства. Один — хороший: "Новый музей" Аслана Чехоева с изрядным собранием и отменной выставочной программой, хитом которой стала ретроспектива лучшего послевоенного абстракциониста Ленинграда Евгения Михнова-Войтенко. Другой — "Эрарта", с большим пафосом демонстрирующий необъятную коллекцию салона и китча, кое-где разбавленного современным искусством. Но Петербург вообще город контрастов: Русский музей, например, одной рукой может сделать роскошную выставку ленинградской "новой волны" "Удар кисти", а другой — несуразнейшую фотобиеннале.
Число биеннале будет увеличиваться и дальше — надо же осваивать захваченные пространства. Молодежная биеннале "Стой! Кто идет?" показала, что армия молодых людей без определенных занятий, идей и умений, прошедших обучение в одной из расплодившихся в огромном количестве школ современного искусства, готова занять своим творчеством хоть все заводы и фабрики столицы. В этой массе трудно выделиться: одно юное дарование в погоне за славой въехало на папином джипе в зал Stella Art Foundation, покалечив работу художника Андрея Кузькина и по счастливой случайности не покалечив серьезно никого из посетителей. Зато все выучили имя джип-акциониста.
Кстати, о других "уголовниках", обвиняющихся в оскорблении религиозных чувств, разжигании ненависти и прочем экстремизме. Их ряды также ширятся и растут. Кураторы "Запретного искусства" Андрей Ерофеев и Юрий Самодуров осуждены и оштрафованы по любимой всем арт-сообществом "экстремистской" статье 282 УК РФ. Организатор новосибирской "Монстрации" художник Артем Лоскутов осужден и оштрафован. Активисты "Войны" схвачены и брошены в кутузку, идеолог группы Алексей Плуцер-Сарно, не отличающийся лимоновским героизмом, малодушно сбежал из России. Вот и еще один в списке наших художественных политэмигрантов — наряду с Авдеем Тер-Оганьяном, работы которого минкультовские чиновники пытались не пустить на выставку "Русский контрапункт" в Лувр, и Олегом Мавромати, которому грозит насильственное возвращение на родину, готовую радостно встретить его судом и хоругвеносцами.
Конечно, маразм крепчает по всему миру. Католическая лига США добралась наконец до покойного Дэвида Войнаровича. При жизни художника, пораженного СПИДом и прибегавшего к языку религиозного искусства, чтобы выразить ужас надвигающейся смерти, преследовали протестанты — он выиграл у них суд. Сейчас же Национальная портретная галерея в Вашингтоне поторопилась снять с выставки войнаровичевское видео, показавшееся католикам оскорбительным. История с самоцензурой стала достоянием СМИ, они подняли бучу, ролик тут же появился в интернете, и миллионы людей, ранее не подозревавших о существовании Войнаровича, его посмотрели. Имена Ерофеева, Самодурова, Лоскутова, Тер-Оганьяна, Мавромати тоже теперь у всех на слуху. Видео "Войны" с фаллосом на разведенном Литейном мосту, вставшем как раз напротив Большого дома (это лучшее произведение современного российского искусства — дайте же ему Госпремию!), тоже попало в интернетовские топы. Правда, есть небольшая разница.
Вашингтонская Национальная портретная галерея, судя по всему, еще долго будет извиняться за трусость, а остальные музеи Америки не спешат списывать Войнаровича в спецхраны. Тогда как у нас Андрей Ерофеев полгода не может найти места для своей новой выставки, потому что музеи и арт-центры отказывают ему под предлогом ремонта и изменений в выставочном графике, а протестное искусство можно встретить лишь на сугубо маргинальных площадках и мероприятиях вроде галереи ЖИР или альтернативной молодежной биеннале "Пошел! Куда Пошел?" Дениса Мустафина. Группу "Война" готов поддержать Бэнкси, устроивший в их пользу благотворительный аукцион своих трафаретов, но не готово поддержать российское художественное сообщество в целом. Мы не состоим в этом художественном интернационале.
Это относится не только к международной солидарности трудящихся художников. И с международным культурным обменом у нас проблемы. То есть внешне все прекрасно. В "Гараж" привозят последние лондонские проекты, Stella Art Foundation показывает инсталляцию Бориса Орлова прямо в античных залах венского Kunsthistorisches Museum. А уж год России—Франции преподнес нам множество замечательных сюрпризов, от гастролей парижского Музея Пикассо до "Флюксуса", которым открылось новое здание Московского дома фотографии на Остоженке. Однако обмен между Москвой и Парижем культурным не назовешь: мы им в Лувр такой многосоставный блокбастер, как "Святая Русь", совершенно бесплатно, от чистого сердца и широты души, а они нам — счет за Пикассо. Есть в этом какое-то обидное неуважение к нашим музеям.
Впрочем, почему их должны уважать во всем мире, если их не уважают в своей же стране? Речь даже не о скудном финансировании и позорных зарплатах. Речь о том, что мнение музейного сообщества государству совершенно безразлично. Год начался со скандала с "Богоматерью Торопецкой", переданной из Русского музея — вопреки протестам сотрудников — на временное хранение в храм при элитном коттеджном поселке в Подмосковье. Год завершился принятием закона "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности", вызвавшего единодушное возмущение в музейных кругах. Закон не касается движимого имущества церкви: музеи имеют право оставить иконы у себя. Только вот "Богоматерь Торопецкая" по-прежнему гостит у влиятельных прихожан коттеджного поселка. Закон не касается объектов культурного наследия ЮНЕСКО. Только вот Новодевичий монастырь, ранее бывший филиалом Государственного исторического музея, передан РПЦ "в безвозмездное бессрочное пользование". Многие музеи пакуют чемоданы, готовясь съехать из монастырей и другой церковной недвижимости. К сожалению, музейному искусству, в отличие от современного, пустующие заводы не подходят.
Аукционы
$335 млн — таков итог самого большого аукциона года и всей истории аукционных торгов; этот рекорд поставил Christie's в Нью-Йорке. Там на майских торгах импрессионизма и модернизма продавалась фантастическая коллекция Френсис и Сидни Броуди, влюбленных друг в друга и в искусство коллекционеров из Калифорнии. Их особняк был полон шедеврами модернизма, которые хозяева покупали в 1950 и 1960-е годы. Броуди владели "Обнаженной на фоне зеленых листьев и бюста" Пабло Пикассо — полотном, которое триумфально вернуло художнику звание самого дорогого мастера мира и стало самым дорогим топ-лотом года (было продано на Christie's за $106,5 млн). Пикассо лишался первого места всего на 3 месяца — дал постоять на первой ступеньке пьедестала почета "Шагающему человеку I" Альберто Джакометти (Sotheby's, $103,7 млн). В особняке Броуди прямо рядом с полотном Пикассо стояла скульптура Альберто Джакометти "Большая голова" (коллекционеры явно чувствовали тренд). Это сюрреалистически вытянутый и сплющенный портрет брата скульптора Диего. Все на том же аукционе Christie's голова была продана за $53,3 млн.
Скульптура последнее десятилетие не пользовалась особенным спросом у тех, кто желал потратить больше $20 млн. Как ни странно, именно после кризиса к ней вернулась популярность — может, покупателям хотелось в обмен на свои деньги чего-то максимально существенного? "Обнаженная со спины" Анри Матисса выглядит в этом случае идеалом — она похожа на кусок стены древнего храма, со спиной, подобной стволу колонны (Christie's, $48,8 млн). В этом году невероятным образом скульптура Амедео Модильяни, во-первых и в-главных — живописца, обогнала его картины. В Париже на аукционе Christie's каменная "Голова" Модильяни из коллекции Гастона Леви, основателя сети супермаркетов Monoprix, ушла за $52,6 млн, притом что предварительно оценивалась лишь в пределах $7 млн. Впрочем, уже спустя полгода модильяниевские красавицы с длинными шеями и миндалевидными глазами взяли реванш — одна из них, "Обнаженная на диване", была продана на Sotheby's за $68,9 млн.
Это все модернизм, самое дорогое направление в искусстве всех времен и народов. Но и античность туда же — на прошлой неделе мраморный бюст Антиноя с отколотым носом 2 в. н. э. был продан за $23,8 млн.
Старое искусство и современное — полюса, между которыми комфортно расположился всегда востребованный, популярный и инвестиционно стабильный модернизм. Старое искусство, самое консервативное с точки зрения доходности, продолжает активно двигаться в сторону первых строчек мировых рекордов (правда, до них еще далеко). Настоящие старые мастера, голландцы и фламандцы, в этом году не набирали больше $5 млн. Художникам ХIX века повезло больше — полотно Уильяма Тернера "Новый Рим. Кампо Ваччино" на Sotheby's за $45 млн купил американский музей Пола Гетти.
Современное искусство (покупка которого относится к области спекуляций в финансовом смысле этого слова) почти оправилось от кризиса, по крайней мере, если подойти к его продаже с фантазией.
Первое место в разделе "инновация" на арт-рынке в этом году очевидно занял аукционный дом Phillips de Pury, который изобрел новый тип аукциона. Чтобы как можно интересней и выгодней продавать современное искусство, которым только и занимается Phillips de Pury, дом пригласил специального куратора и дал ему carte blanche. Куратор (арт-дилер Филипп Сегало) собрал по частным коллекциям Нью-Йорка и главным галереям завлекательный набор произведений. Результат — первые в истории Phillips de Pury $137 млн за аукцион, из них $63,4 млн — за шелкографию Энди Уорхола "Мужчины в ее жизни".
В разделе "корпоративные коллекции" соперничали в этом сезоне собрания фотографий фирмы Polaroid и коллекция современной живописи и предметов искусства банка Lehman Brothers. В разделе "частные собрания" (первое место очевидно у вышеупомянутой коллекции Броуди) — современное искусство из собрания Майкла Крайтона, китайские флаконы для нюхательного табака Мэри и Георга Блох (продавались на Bonhams), старинный русский фарфор и акварели парижской галереи Popoff.
Рынок русского искусства в 2010-м не поражал рекордами до самого последнего аукциона года, когда "Маленький ковбой" Николая Фешина (художник эмигрировал в Америку в 1923 году) неожиданно поднялся на торгах MacDougall's до $10,9 млн, то есть оказался дороже даже авангардистской беспредметной "Испанки" Натальи Гончаровой, проданной Christie's в мае на аукционе модернизма за $10 млн.
Еще одна важная новость состоит в том, что Россия потихоньку приближается к Западу по части законодательного и финансового оформления антикварной жизни. Российский аукционный дом (созданный в Петербурге с долей государственного капитала) нынешней осенью обещал изо всех сил лоббировать либерализацию передвижения старинных предметов искусства и культуры через границу. А если налоги на ввоз и вывоз антиквариата удастся отменить, это в том числе значит, что Sotheby's и Christie's смогут устраивать торги прямо у нас. И еще — в России уже стало возможным создавать особые паевые инвестиционные фонды, которые могут превращать искусство в ценные бумаги и обратно.
Журнал «Weekend»
Оцените материал:
17.12.10 1473
Новости искусства
На правах рекламы:
Похожие материалы:
Книги для коллекционеров:
| Всего комментариев: 0 | |