Интервью с хранителем старинных обоев

Фото 1: Обивочная ткань для мебели. Конец XIX век

Архитектор-реставратор Игорь Киселев считается единственным в России экспертом по старинным обоям.  Игорь Киселев располагает научным собранием обоев в 1500 экземпляров. Самые старые относятся к началу XVIII века. Образцы из разных стран – по большей части из России, но есть и из Европы, а также Америки, где Киселев живет с 90-х годов.

– Игорь Андреевич, почему именно обои?

– Да я ведь не только обоями занимаюсь. Я реставратор, занимаюсь интерьерами вообще. Паркетом, дверями, окнами. Но и обоями тоже. Должен сказать, что я совсем не первый об этом задумался.

– Для кого вы все это делали?

– Раньше я думал, что для человечества. Сейчас – что все делаю для себя, в свое удовольствие. Результат, как мне кажется, правильный, потому что иначе была бы утрачена какая-то страница национальной истории, а я ее попытался сохранить. И не только я.

Все обойные трофеи Киселева содержатся в специальных альбомах, чьи листы можно только перекладывать и ни в коем случае не переворачивать.

В начале 70-х годов, когда Киселев только закончил Университет землеустройства, он ходил по строящейся Москве с чемоданчиком и отважно залезал в дома, предназначенные под снос. В чемоданчике были пила, «фомка» (лом с раздвоенными концами), хитрые и тонкие зубоврачебные приборы, фонарь, карандаши, рулетка и т. д. Все это для того, чтобы обмерить, зафиксировать, исследовать краску на дверях, окнах и стенах. И, конечно, сбить штукатурку, чтобы обнаружить под ней так называемый «слоеный пирог» из обоев. В пироге может быть до 15–20 слоев. Это как годовые кольца дома. 20 слоев – почти двести лет жизни.

– Снимается этот «пирог» просто: отдирается, и все. В рубленых домах обои редко клеились на деревяшку. Они клеились на промежуточный подготовительный слой, как сейчас сначала газеты клеят. Вот его трудно отодрать. А сами обои от этого слоя отдираются легко. Потом их надо отпаривать, отмачивать. Можно просто в ванне.

Причем есть определенное время, которое обои должны пролежать в ванне, чтобы не расползтись в кашу. Там все очень тонко: надо смотреть, какие слои, какая твердость клея – от этого зависит время отпаривания. Но в любом случае это не более 15 минут. В процессе вы пробуете, хорошо ли отслаивается, не размякла ли слишком бумага. Пробуете прямо руками, или пинцетом, или скальпелем.

Когда вы отмачиваете обои, – учит Киселев, – у вас лучше всего мокнут первый и последний слои, а не промежуточные. Со временем я придумал ноу-хау: надо немного отмочить «пирог», снять верхний и нижний слои, потом опять немного отмочить – и опять снять верхний и нижний, и так далее.

– Кстати, о реконструкции. Как происходит этот процесс?

– Самое сложное – установить первоначальный цвет. То, что мы видим, – это совсем другое, искаженные временем цвета. Есть светостойкие краски. Охру не разрушит никакой свет, никакой лазер. А вот стронциановый желтый очень легко разрушается светом. И вот надо определить оригинальный цвет. Есть какой-то слой – 0,05 мм – краски. И разрушается пигмент в самой его наружной части. И надо поскрести и под микроскопом посмотреть, что там внизу. Реконструированный цвет и узор выводятся на принтер.

– Как у нас сейчас с обоями? Лучше, чем в XIX веке?

– Намного лучше. Разнообразие ассортимента, цвет. Кроме того, в России с XVIII века был закон, по которому наши фабриканты не могли получить лицензию на производство обоев. Поэтому все заводы были либо филиалами зарубежных фабрик, либо обои импортировались. Только в 1814 году возникла первая наша мануфактура в Царском Селе. Не частная, а императорская. А потом и запрет для наших отменили. Вот Жилкинская обойная фабрика в Подмосковье – уже полноценная, наша, с лицензионной продукцией – начала работать где-то с середины XIX века.

– Ну, вот у Карамзина дома обои были чьего производства?

– Я думаю, французские.

– То есть заказанные во Франции. А что, были популярные поставщики?

– Есть даже архивные документы, где указано, что, когда «Кусково» или «Останкино» строили, обозы из Парижа привозили обои сюда. Указано, сколько кусков, сколько подвод…

– А клеили‑то наши, крепостные?

– Вот у меня была обойная конференция в Стокгольме, и этот аспект я подчеркнул. У нас до 1861 года было крепостное право. И если обои изготавливал раб, это было на много порядков дешевле, чем если покупать обои за границей. Почему технология в ампирные времена была такая простая? Потому что делали рабы. Надо было просто покрасить бумагу в один цвет и вверху по трафарету уже что-то там изобразить.

– Изначально обои были имитационные. Интерьеры до обоев отделывали тканью, реже кожами, иногда мрамором. Поэтому обои тоже расписывали под мрамор, ткань, кожу...

– А под дерево расписывали?

– Еще как! Оно ведь тоже бывает разное – резное, профилированные панели, шпон… И расписывали по-разному. В XIX веке обойщики стали повторять то, что было за 100–200 лет до них – ретроспективные стилевые подражания. Скажем, резной дуб – это же Ренессанс, ну, и немножко барокко. Купить такое стоит очень много денег, а обои расписать гораздо дешевле.

– Какие обои в вашем собрании вы можете отметить особо?

– Вот в доме Аксакова на чердаке нашли сюжетные обои! Там несколько сюжетов. Один из них – кабак. Там изба, написано «Трактир», рядом сидят поддатые ребятки и один играет на гармошке. Дама танцует. Еще один сюжет – сено сгребают на повозку, еще что-то. Сюжеты из простой деревенской жизни. Но выполнено это все профессиональным художником, каким-нибудь передвижником, я думаю, в 1880-е годы. Картинки не то чтобы пестрые, довольно сдержанные тона, не лубок. Хорошего уровня дизайн.

– Что еще было модно в XIX веке? В вашем онлайн-музее есть образцы самых сумасшедших расцветок – коричневые с красным и синим у Тургенева, у Достоевского в спальне обои фиолетовые в клетку… То есть бывали и яркие, парадоксальные сочетания?

– У каждой эпохи были свои принципы. Скажем, в классицизме очень мягкая гамма, нет контраста. Ампир весь на контрастах. Зеленая стена и красные вкрапления, совершенно «вырви глаз». Но самая контрастная эпоха – это псевдобарокко, неорококо, середина XIX века. Это время Гоголя, Аксакова, Тургенева, Гончарова.

Алексей Яблоков, Смена