Гомельский студент собирает коллекцию снимков и документов по коллаборационизму в годы Второй мировой войны

До развала СССР информация о предателях была достаточно скудной: тема «сотрудничества с оккупантами» долгие годы оставалась закрытой для исследователей. Во время перестройки со многих архивных дел такого рода был снят гриф секретности и историки принялись их тщательно изучать.

Антон Писаренко родился в 1993 году, как раз в ту пору, когда на книжных прилавках появилось много литературы, не издававшейся ранее на постсоветском пространстве. Как-то школьнику попалась на глаза книга немецкого историка Хайнца Хёна, отдельная глава которой посвящена коллаборационизму. После ее прочтения он стал часто задумываться, почему советские люди шли на сотрудничество с фашистами, что побуждало их стрелять в своих сограждан, действовать против своей страны.

Сейчас Антону 20 лет, он студент 4-го курса исторического факультета ГГУ имени Ф. Скорины. Его интерес ко Второй мировой войне не только не угас, но и вырос в серьезную исследовательскую деятельность. Антон может часами говорить о главнокомандующих Красной Армией, о том какие дивизии освобождали от гитлеровской армии территорию Беларуси. Помимо прочего, продолжает серьезно исследовать коллаборацию.

Он показывает фотографию, положившую начало его коллекции.

Офицер 1-го Донского полка, награжденный Железным крестом 2-й степени и медалью для восточных народов 2-го класса

На ней изображен офицер первого Донского полка, воевавшего на стороне вермахта. На кителе офицера-казака железный крест второго класса и медаль Tapferkeits — und Verdienst-Ausziechnung fur Angehrige der Ostvlke («За храбрость и за заслуги» для восточных народов — прим. автора).

— Как известно, любая коллекция начинается с подделок. Эта фотография, как выяснилось позже, тоже высококачественная копия, хотя выполнена на оригинальной бумаге тех лет, — рассказывает Антон.

Студент-историк убежден, фотография — один из наиболее важных источников, который следует использовать при научных исследованиях. Спорные снимки времен Второй мировой войны он отвозит в Минск на экспертизу. Говорит, есть коллекционеры со стажем, которые посредством различных химических элементов могут проверить фотографию на предмет ее оригинальности.

«Наши иваны» или хиви (Hilfswilliger — «желающий помочь»). Так фашисты называли людей, сотрудничающих с оккупационными властями на добровольной основе

— Несмотря на то что интерес исследователей к коллаборационизму достаточно высок, и есть книги белорусских историков об этом явлении, но в отдельно взятой местности коллаборация мало изучена, — рассуждает Антон. — В частности, на мой взгляд, на территории Гомельщины эта тема практически не исследована.

Еще одно мало исследованное направление: на территории Гомельщины действовали коллаборационисты из русских казачьих формирований. Этот снимок сделан на станции Мышанка Петриковского района. На обороте снимка надпись: 1943 год, ягдкоманда (это спецподразделение вермахта по борьбе с партизанами), состоявшая из немцев и казаков.

Для широты и объективности картины Антон стремится к изучению разноплановых источников. У него налажены устойчивые связи с историками разных стран. К примеру, российские историки, работавшие в белорусских архивах, делятся ксерокопиями документов, которые они практически не использовали в своих исследованиях. Также студент ездит по деревням Гомельской области, чтобы успеть собрать воспоминания местных жителей, переживших оккупацию.

— Недавно записал рассказ бабушки о судьбе ее брата Леонида. Когда началась война, он ушел на фронт, под Жлобином попал в плен к фашистам, после чего поступил на службу в Русскую освободительную армию (РОА), участвовал в карательных операциях СС. На его обмундировании, по воспоминаниям бабушки, были череп и кости. Если посмотреть книжки по униформистике третьего рейха, — размышляет Антон, — известна только одна структура, на обмундировании которой была эмблема с черепом — это СС. После войны Леонид был расстрелян НКВД. Бабушка показала мне место, где он лежит. Оно никак не обозначено…

Антон сознательно не называет деревню и имя женщины, рассказавшей эту историю. Понимает, хоть с тех пор и прошло много лет, родственникам предателей легче не становится, да и в деревнях такие семьи знают все.

Сотрудник Вспомогательной полиции на территории Гомельщины. Фото из альбома немецкого солдата 221-й охранной дивизии.

Также Антон работает с документами государственного областного архива и государственного архива общественных организаций Гомельской области. Опираясь на архивные данные, рассказывает, как в одной из деревень Светиловичского района (сейчас такого района не существует) местный предатель, «полицай», убил двух партизан прикладом. Он же сгонял молодежь на призывные пункты для отправки на работу в Германию. По имеющейся у Антона информации, по окончании войны каратель отсидел 10 лет по статье «Измена Родине» и вышел на свободу в 1953 году, попав под массовую амнистию.

Это всего лишь пара фактов, а таковых у молодого историка собралось немало. Антон Писаренко утверждает, что феномен сельской полиции практически не изучен.

— Одна из характерных особенностей — у них не было единой униформы, они были обмундированы, кто во что горазд. Вот снимок из фотоальбома немецкого солдата 221-й охранной дивизии. Он сделан на территории Гомельской области, — показывает он фотографию с изображением «полицая».

Хиви (фото из альбома солдата 221-й охранной дивизии)

Сотрудники вспомогательной полиции. Перевод подписи на обратной стороне снимка: «Один из 3-х является тайным помощником партизан. Гельмут. «

Пропагандистская книжка «Для них война кончилась»

Антон постоянно акцентирует внимание на том, что разграничивает понятия коллаборационист и предатель. И что нужно подходить к изучению каждого отдельного случая индивидуально. Ведь в полиции мог служить и связной партизанского отряда. Страшно заклеймить словом «предатель» незаслуженно.

— Известно, что в деревне Романовичи была церковь, в ней в годы войны проводил службы священник Роман. После войны, по воспоминаниям местных жителей, этот священник продолжал служить в церкви до середины 50-х годов, никакие репрессии по отношению к нему не применялись. Опять же, это наталкивает на размышления: он мог быть и партизанским связным.

При исследовательской работе в поле зрения молодого историка попадало немалое количество людей, воевавших на стороне третьего рейха, но наиболее заметные фигуры в развитии этого движения на территории Гомельской области, говорит Антон, Буглай и Кардаков. Оба — яркие представители военного коллаборационизма, так называемые «восточные добровольцы». Зверства их были жуткими.

— 628-й батальон, предназначенный для борьбы с партизанами, был сформирован на территории Гомельщины в июле 1942 года. Что интересно, это был единственный батальон на Гомельщине, бойцы которого носили немецкую форму. Состоял он из жителей Ветковского, Чечерского и Светиловичского районов, — рассказывает Антон. — Всего в нем насчитывалось около 700 человек. Командовал батальоном Буглай. За июль — август 1942 года на территории Гомельской области каратели этого батальона уничтожили более трех тысяч мирных жителей.

После освобождения Гомельщины от фашистов 628-й добровольческий батальон был переведен на территорию Минской области, где также прославился массовыми убийствами мирного населения. В 1944 году он был разбит, его командиры и часть бойцов эвакуированы немцами на территорию Дании, где батальон был восстановлен.

Казачье формирование вермахта (1942 г. под Могилевом)

Утверждая это, Антон ссылается на оккупационную прессу того времени, где прошла заметка о том, что Кёстринг, главнокомандующий Восточными легионами (добровольческими национальными формированиями) поздравляет Буглая с повышением в звании. Позже батальон был переброшен на Западный фронт, где его бойцы сдались американцам. Таким образом, Буглай после окончания Второй мировой войны оказался на территории США и поселился в городе Сент-Ривер.

Василий Кардаков достаточно известен российским исследователям: он командовал сводным пехотным полком РОА.

Восточные рабочие (Остовцы)

Обратная сторона фотографии

 «Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта Власова», посвященном офицерскому корпусу РОА, российский историк Кирилл Александров приводит его краткие биографические сведения. В частности, пишет, что Кардаков попал в плен и в 1942 году был переведен в лагерь военнопленных в Бобруйске. С 1942-го по 1944 год идет пробел в его деятельности — где он находился эти два года, неизвестно.

Антон нашел информацию о деятельности Кардакова. В 1942 году он был переведен в лагерь ДУЛАГ № 121 — печально известный гомельский лагерь, который размещался на месте нынешней площади Восстания. Известно, что в годы Великой Отечественной войны в нем погибло более 100 тысяч советских военнопленных. В ДУЛАГе Кардаков становится фавном (доносчиком), за что лагерная администрация выпустила его на свободу. Однако особым доверием у фашистов Кардаков все же не пользовался, и потому его поселили возле штаб-квартиры 221-й охранной дивизии, которая занималась борьбой с партизанами. Впоследствии Кардакова назначают начальником полиции Гомельской области. Известно, что местные «полицаи» участвовали в массовых казнях евреев на территории Монастырька.

Известно, что Кардаков покинул страну, отступая с оккупационными войсками, с ними же ушел 628-й добровольческий батальон. Антон, опираясь на архивные документы (боевые донесения отрядов НКВД и милиции 1943 — 1944 годов), говорит, что многие полицаи Гомеля и Гомельской области остались на родине.

— Деятельность ягдкоманд, 628-й добровольческого батальона и других антисоветских формирований — это чистой воды предательство. Тогда как были и коллаборационисты, которые не собирались сдавать государственную тайну противнику или воевать с оружием в руках против своего народа. Если первым не может быть никакого оправдания, — считает Антон, — то вторых можно чисто по-человечески понять: люди хотели элементарно выжить. Их взаимодействие с оккупационными властями выражалось, прежде всего, в экономических отношениях: к примеру, работали ремонтные мастерские, мирное население было задействовано в строительстве мостов для гитлеровской армии. Сельские жители предоставляли фашистам свои хаты, давали продукты, подковывали их лошадей. У людей попросту не было другого выбора.

Листовки с обращением Русского Комитета к русскому народу

Взять хотя бы тот факт, что в годы Великой Отечественной войны на оккупированных территориях (в том числе и на Гомельщине) действовали школы. И после войны учителя, которые преподавали в этих школах, не подвергались репрессиям, хотя получали зарплату от нацистского режима. Более того, после войны эти годы учитывались советской властью в рабочий стаж учителя.

Такое сотрудничество с оккупационным режимом исследователи называют экономическим коллаборационизмом. Антон постоянно акцентирует внимание на том, что эту категорию людей нельзя причислять к предателям: только так можно было спасти себя и свою семью от пули или голодной смерти. Студент-историк рассказывает еще об одной форме такого сотрудничества — земские хозяйства. Это наиболее массовый слой экономического коллаборационизма по количеству людей, задействованных в нем. На территории Гомельского района было известно два земских хозяйства — в колхозе «Максим Горький» (д. Давыдовка Гомельский район) и в колхозе «Комсомол Гомельщины» в Романовичах. Немцы давали крестьянам надел земли для обработки, а те в свою очередь должны были платить за нее так называемую пайку. Широкого распространения земские хозяйства не получили, потому что мирное население поддерживало партизан.

"Хиви” в переводе с немецкого "добровольные помощники”. В большинстве своем это военнопленные и местные жители, сотрудничавшие с оккупантами на добровольной основе. Немцы называли их "наши иваны”. Фото из альбома немецкого солдата 221-й охранной дивизии.

— Историки выделяют еще одну форму коллаборационизма — политическую. Советские граждане переходили на сторону врага из-за назревавших проблем в обществе накануне войны: массовые репрессии, запрет церкви (пропаганда атеизма), принудительная коллективизация и другие. Достаточно вспомнить Устина Морозова из популярного в советское время фильма «Тени исчезают в полдень».

Антона интересует также и участие в ВОВ добровольцев из европейских стран в составе вермахта. По его словам, на территории Беларуси действовали не только русские коллаборационистские формирования, но и литовские, латышские, эстонские, татарские, украинские и другие. В подтверждение этих слов он показывает снимки.

Недавно немецкие коллекционеры поделились со студентом информацией о том, что в Гомеле в 1943 году стояли норвежцы. Пока это спорный вопрос, требующий глубокого исследования, говорит Антон.

Хиви. Фото из альбома немецкого солдата 221-й охранной дивизии

— Позже на одной из научных конференций я познакомился с минским историком Кузьмой Козаком. Он утверждает, что норвежцев в Гомеле не было, зато, по имеющейся у него информации, были датчане. Вполне возможно, и датчане, — рассуждает Антон. — Норвежцами их могли называть как представителей стран Скандинавского полуострова. Вообще на территории Гомеля в частях немецкой армии воевали русские, украинцы, финны, словаки, венгры, итальянцы.

Антон говорит, что на сегодняшний день у историков Гомеля есть немало интересных источников, которые нужно показывать широкой общественности. Что касается его самого, то он охотно делится своими находками с другими исследователями.

По окончании университета Антон намерен поступать в магистратуру, затем в аспирантуру. Кто знает, может быть когда-нибудь в свет выйдет его книга, в которой он использует все имеющиеся у него документы, факты и фотографии.

Наталья Пригодич, Фото: автора и из личной коллекции Антона Писаренко, gp.by

Декларация германского правительства о частной собственности крестьян на землю в освобожденных областях (1942 г.)