Крейсеръ «Новикъ». Время любить

Проектом "Большая Азия" высказано предложение создать фильм о крейсере «Новикъ» и истории любви.

Предложенный мини-сценарий вы можете прочесть на фото.

 

 

Из истории

Памяти Ани Бешновой...

КРЕЙСЕР «НОВИК» В СРАЖЕНИИ 27 ЯНВАРЯ У ПОРТ-АРТУРА

Крейсер 2 – го ранга «Новик», наряду с крейсером «Варяг» является одним из самых известных крейсеров русского флота, стяжавших славу в годы войны с Японией. Этот корабль был любимым крейсером вице-адмирала Степана Осиповича Макарова. 

В 1904 г. корреспондент английской газеты «Таймс» в Токио писал: «Едва ли какое другое событие в течение этой весны привлекло к себе в Японии большее внимание, чем судьба «Новика». Маленький крейсер беспримерным подвигом завоевал сердца своих противников. Начиная с первого морского боя 27 января, когда он отважно вышел из рядов своих более могучих товарищей и устремился на японскую эскадру, «Новик» под командованием Н.О. Эссена отличился по меньшей мере шесть раз. При этом он ни разу  не понес  сколько-нибудь серьёзных повреждений. Он казался как бы заколдованным! И не раз японские моряки благословляли судьбу, что им приходится иметь дело только с одним «Новиком» - иначе вся судьба морской компании могла быть совершенно иною».   

Каковы же были действия лёгкого крейсера «Новик» во время боёв с японским флотом, в 1904 г.? 

 Крейсер «Новик» строился  в рамках кораблестроительной программы 1898 г. «Для нужд Дальнего Востока». Главной целью «Новика» было несение разведочной службы при эскадре, и защита её от нападения неприятельских миноносцев. Строительство крейсера велось в Германии, в Данциге в 1899 – 1901 гг. кораблестроительной фирмой Шихау.

Строительства подобного типа крейсера вызвало не мало интереса в военно-морских кругах мира. Так английский журнал «The Engineer» отзывался о русском крейсере в таких тонах: «Является  ли крейсер «Новик» огромным эсминцем? Эсминцы начинались с водоизмещения менее 200 т, а теперь оно у них составляет около или более 400 т и является обычным. И хотя разрыв между этой величиной и водоизмещением 3000 т представляется большим, есть достаточно оснований считать новый корабль «эсминцем эсминцев». И далее: «Можно отметить, что все крейсера такого рода имеют, так сказать. Два облика: один «бумажный», а второй – реальный. «Бумажный Новик» - корабль выдающегося типа, «истребитель эсминцев».  Эпитеты, применённые английскими журналистами к «Новику» были им подтверждены действиями корабля в составе судов 1 – й Тихоокеанской эскадры в годы войны с Японией. 
Первым командиром крейсера был капитан 2 – го ранга Пётр Фёдорович Гаврилов. А с 6 декабря 1902 г. в командование судном вступил в будущем прославленный адмирал императорского флота капитан 2 – го ранга Николай Оттович фон Эссен.   

 2 апреля 1903 г. крейсер «Новик» прибыл в Порт-Артур  и начал свою службу как корабль Тихоокеанского флота России.  В это время крейсер изучая театр предстоящих боевых действий, посетил порты России, Китая, Японии и Кореи. Учувствовал в общефлотских учениях. Под командованием своего энергичного командира Николая Оттовича фон Эссена был одним из лучших кораблей в эскадре. 

 К началу русско-японской войны «Новик» находился в Порт-Артуре в составе основных сил Тихоокеанского флота. Согласно боевому расписанию и правилам вахтенной службе на корабле, на «Новике» все офицеры и команда вечером 26 января 1904 г. находились на борту. Вахтенный начальник крейсера лейтенант Андрей Петрович Штер в своих воспоминаниях жаловался на стеснения службы, когда запрещалось, надолго отлучатся с судна. Это опровергает слух, пущенный тогдашними журналистами, о том, что офицеры Порт-Артурской эскадры в ночь начала войны были на балу по случаю именин супруги адмирала О.В. Старка.

 В 23 часа 45 минут, когда японские миноносцы атаковали Порт-артурскую эскадру  вахтенный начальник «Новика» лейтенант А.П. Штер приказал пробить боевую тревогу. Однако из-за того что «Новик» стоял, за линией боевых кораблей, с него было мало что видно. Командир, Н.О. фон Эссен, тут же приказал разводить пары в котлах, а в готовых развести огонь. Была сыграна команда «к отражению минной атаки».   Уже в 00 часов 10 минут с флагманского броненосца «Петропавловск» был получен приказ адмирала О.В. Старка: «Возможно скорее разводить пары и, снявшись с якоря, преследовать неприятельские миноносцы» , как сказано в отчёте о событиях 26 – 27 января командира крейсера. Командир приказал так же выбросить за борт огнеопасные вещества: пиронафта, скипидар, спирт, и бензин. В 0 часов 30 минут крейсер снялся с якоря, вышел из гавани и устремился за четырьмя японскими миноносцами, которые были видны  в лучах боевого освещения эскадры. Однако миноносцы вскоре скрылись в темноте, а «Новик» развив полный 25 узловой ход, продолжала обследовать море. Это говорит и о качестве постройки крейсера.  И подтверждает что «Новик» был очень хорошим, быстрым, с мощным вооружением истребителем миноносцев.

 2 часа 30 минут отойдя от Порт-Атура на 30 миль, и не обнаружив японских миноносцев, крейсер повернул обратно, рискуя быть обнаруженным главными силами японского флота. Около 4 часов утра, крейсер подошёл к крепости. Однако уже в  5 часов 45 минут комендорам броненосца «Победа» показалось что японцы вновь выходят в атаку, началась стрельба, «Новик» вновь вышел из гавани, но не обнаружив неприятеля вернулся к эскадре в 6 ч. 28 мин. Командир крейсера оценивая положение флота сказал: «Положение серьёзно, но мы посмотрим и ещё как посмотрим!» . В ожидании предстоящего боя, Н.О. фон Эссен приказал наполнить шлюпки водой, дабы исключить возможность их воспламенения и иметь запасную воду для пожарного дивизиона. В 10 ч. 50 мин. Утра с моря к Порт-Артуру начал подходить вышедший незадолго до этого на разведку крейсер 2 – го ранга «Боярин» который поднял сигнал: «Вижу неприятеля в больших силах». В 10 ч. 50 мин. «Новику» было приказано идти на выручку «Боярину».  И именно «Новику» пошедшему на выручку «Боярину» принадлежит первый выстрел в дневном морском бою у Порт-Артура 27 января 1904 г. Мичман Степан Павлович Бурачек вспоминал: «Хорошо соблюдая равнение, неприятельская эскадра производила величественное впечатление, вызвав восклицание командира: «Подлецы, как равняются!»
 Как только приблизились главные силы, крейсера «Баян», «Аскольд», «Новик» снялись с якоря и первые открыли огонь».  Вот как писал об этом в письме к жене сам командир Николай Оттович фон Эссен: «Все наши суда снялись с якоря и, идя перпендикулярно к берегу под защитой батарей, направились на неприятеля. Я был правофланговым и ближе всего. Первым открыл огонь японский адмиральский корабль, и первый выстрел с эскадры был мой по адмиральскому кораблю, после чего началась деятельная канонада как с обеих эскадр, так и с фортов» . Лёгкий «Новик» был вооружён всего шестью орудиями калибра 120 мм, на один борт могли вести огонь четыре орудия. В эскадренном артиллерийском бою он не играл никакой роли, тем не менее, безбронный крейсер сыграл важную роль в морском бою 27 января.

 В то время как основные силы Порт-Артурской эскадры выходили из гавани, «Новик» отвлёк на себя значительную часть японского огня. Крейсер приближался к японской эскадре на расстояние до 18 кабельтовых. Вот как в письме к жене писал об этом моменте командир «Новика»: «Я маневрировал так, чтобы держать прямо на неприятеля, представляя из себя меньшую цель, и, приблизившись несколько, поворачивал обратно, удаляясь и отстреливаясь, и затем, отойдя, снова поворачивал и шел на него. Так как я был против входа в бассейн, то все выстрелы были по моему направлению, и снаряды рвались то справа, то слева, а при поворотах, то перелетая, то недолетая, осыпали нас мелкими осколками».  «Новик» подходил к неприятелю на такое близкое расстояние, что позднее даже сами очевидцы приписывали ему стремление выйти в торпедную атаку на японский броненосец «Микаса». Вот как об этом вспоминал мичман С.П. Бурачек: «Как сейчас помню нашего командира, громко отдавшего приказание: «Приготовить минные аппараты, Я иду в атаку!» И затем приказ мне: «Наполнить баркас и моторный катер водой» (защита от осколков). Я невольно с каким-то благоговением смотрел в сторону командного мостика и весь ушёл в свою обязанность подачи снарядов к орудиям. Крейсер вздрогнул от сразу данного полного хода вперёд и зигзагами, чтобы обмануть противника, стал быстро приближаться к голове неприятельской колонны. Раздался непрерывный, характерный шуршащий свист в то время кувыркавшихся крупных японских снарядов, дававших исключительно перелёты из-за быстроты хода «Новика». Гром артиллерийского огня и громадных каскадов воды при взрывах снарядов – всё слилось в боевую симфонию. Командир с невероятной отвагой и упорством выполнял им задуманную и твёрдо решённую минную атаку.

 До флагманского корабля «Микаса» остаётся 18 кабельтовых. Ещё 8 кабельтовых – и беспримерная в истории минная атака могла бы осуществиться, и вдруг с полного двадцатипятиузлового хода, без стопа переводится командиром ручка машинного телеграфа на «полный назад». Перед носом «Новика» были сплошные каскады воды от взрывавшихся снарядов. Командир понял, что эту преграду крейсеру не перейти и что для спасения его он должен изменить своё решение».  О стремлении выйти в торпедную атаку умалчивает официальный отчёт командира «Новика», в письмах к жене, об этом тоже не сказано ни слова, вахтенный начальник лейтенант А.П. Штер так же ничего не написал об этом моменте. Вероятно многим и даже самим участникам того сражения казалось что капитан 2- го ранга Н.О фон Эссен действительно хотел выйти в атаку на головной японский броненосец. Военно-морской исследователь А.Ю. Емелин пишет по этому поводу следующее мнение: «К тому же возможность точной минной атаки из бортового торпедного аппарата  (напомним, носового на крейсере не было!) на полном ходу, да ещё под огнём, вызывает большие сомнения. Николай Оттович не мог не понимать, что до того момента, как дистанция сократится до необходимой для уверенного выстрела, его корабль получит смертельные повреждения. Дневная минная атака против целой эскадры была самоубийством даже для сравнительно небольших и более быстроходных миноносцев».  Но о выпущенной «Новиком» мине говорит официальная японская история войны на море «Описание военных действий на море в 37 – 38 г.. Мейдзи (1904 – 1905 гг.)». Там в частности написано: «Вскоре вслед за  тем один снаряд из носовой 8-дюймовой пушки «Якумо» попал в самую середину левого борта «Новика» и взорвался. Однако этот крейсер не растерялся и всё ещё шел вперёд, поддерживая сильную стрельбу, но в конце концов, не выдержав убийственного огня нашего флота, повернул и на отступлении выпустил мину, которая прошла под носом у «Ивате».   За время боя «Новик» выпустил по противнику 105 фугасных снарядов. Учитывая маленькую дистанцию, на которую подходил «Новик» к неприятелю,  а так же хорошую выучку комендоров, попадания в японцев, безусловно, были. О том, что на японском броненосце «Микаса» были видны столбы дыма, и взрывы отмечал и командир крейсера.

 За время сражения «Новик» получил одно попадание с  японского крейсера. Снаряд приблизительно 8 дюймового калибра причинил примерно следующие повреждения: была разрушена офицерская каюта № 5 и смежные с нею, повреждены четыре листа обшивки, через сорванный кингстон вода затопила рулевое отделение, было принято около 120 тонн воды, осколками поврежден ствол 120 мм орудия номер III и тяжёло ранен комендор Илья Бобров, который скончался в этот же день. 11 ч 50 мин. В виду полученных повреждений «Новик» вошёл в гавань, когда основная фаза сражения была уже завершена. Вот как в своём рапорте командующему эскадрой командир крейсера характеризовал поведение экипажа судна: «Личный состав – офицеры и команда в продолжении боя вели себя превосходно, работая при стрельбе и подводке пластыря, как на учении, спокойно и без всякой суетливости».  Сам Николай Оттович был отмечен наместником на Дальнем Востоке адмиралом Е.И. Алексеевым, вот как об этом вспоминал С.П. Бурачек:  «Вот «Новик» приближается к входу на внутренний рейд. На берегу серая масса шинелей наших будущих соратников по защите крепости. Но что такое кричат, бросают фуражки, машут руками? Слышим: «Новичок»! Родной! «Новик»! Наш герой!» Но в чём же дело? Дело в том, что сердца простых русских людей в серых шинелях, стрелков и артиллеристов, восторженно приветствовали командира «Новика» Н.О. Эссена, поднявшего своей удалью и храбростью и их дух для будущих подвигов. Наместник адмирал Алексеев немедленно вызвал к себе Эссена и накинулся на него со следующими словами: «Я наблюдал с Золотой Горы. Вас не было видно за взрывами снарядов. Как Вы смели? Как Вы дерзнули днём идти в лобовую минную атаку. Я на вас крест поставил. А Вы живы. Впрочем… - адмирал понизил голос – поздравляю вас с золотым оружием!»  А вот как по воспоминаниям лейтенанта А.П. Штера встречали «Новика» после боя в Порт-Артуре: «На «Новике» был собственный оркестр музыки, составленный еще в Германии во время постройки, на средства командира и офицеров. Музыка во время боя действует на всех в высшей степени ободряющим образом. Когда «Новик» с гимном возвращался в гавань после боя, отовсюду неслись приветные клики, в особенности с береговых батарей, откуда все действия обоих флотов были видны, как на ладони. По рассказам этих очевидцев, «Новик» настолько близко подходил к неприятельской эскадре, сравнительно с остальными судами, что предположили с нашей стороны минную атаку. Воображение зрителей настолько разыгралось, что они готовы были присягнуть, что видели, как один из неприятельских крейсеров перевернулся».

Если говорить о роли «Новика» в морском сражении 27 января 1904 г. то стоит отметить. Прежде всего, лёгкий крейсер выполнял ту задачу, для которой и строился, это ближняя разведка при эскадре, охрана эскадры от минных атак неприятеля. Отвлекая от эскадры часть японских снарядов «Новик» тем самым облегчил задачу для броненосцев и береговых батарей. Нужно отметить хладнокровие  и храбрость командира,  который не побоялся на безбронном крейсере подходить к вражеским броненосцам на 17 – 18 кабельтовых, ведя при этом огонь. Нужно отметить и точность комендоров, как писал об этом Н.О. фон Эссен: «Я только видел, что на адмиральском корабле, на который были направлены мои выстрелы, поднялся столб дыма, после чего он стал уходить» , а так же грамотные действия команды и офицеров при заделке пробоины.   

 В 14 ч. дня при мощи портового парохода корабль был введён на внутренний рейд Порт-Артура. Утром 30 января корабль ввели в док Порт-Артура, а уже 8 февраля заделка пробоины была окончена.



СРАЖЕНИЕ 28 ИЮЛЯ У ШАНТУНГА, ПОХОД К САХАЛИНУ И ГИБЕЛЬ КРЕЙСЕРА «НОВИК»

 На 28 июля, по высочайшему приказанию императора Николая II 1 – й тихоокеанской эскадре было приказано прорываться во Владивосток. Накануне как уже было сказано «Новик» выходил для обстрела позиций неприятеля. Вечером 27 июля на крейсере «Аскольд» начальник отряда крейсеров контр-адмирал Н.К. Рейценштейн собрал у себя командиров всех крейсеров. Вот как в своём рапорте об этом писал командир М.Ф. фон Шульц: «На этом заседании адмирал дал всем командирам инструкцию следующего содержания: «Во что бы то ни стало прорываться во Владивосток, хотя бы одному только судну». На рейд выйти было приказано в 5 ч утра. Приступил тотчас же к погрузке угля, приготовленного для меня на барже; уголь весь был принят к двум часам ночи. До полного запаса, однако, не хватало около 80 т.» . В 5 ч. утра 28 июля «Новик» вышел на рейд и занял своё место по диспозиции. Сначала он шел за крейсером «Аскольд» но в 9 ч. утра сигналом с флагманского броненосца «Цесаревич» он был вызван в голову колонны. Во время обгона эскадры стало видно, что ее сильным течением сносит на минное заграждение у Ляотешаня. Командир «Новика» - немедленно сообщил об этом на оказавшиеся в самом угрожаемом положении броненосцы – «Севастополь» и «Полтава», и те, выйдя из строя влево, уклонились от опасности. После этого крейсеру приказали идти впереди тралящих судов, указывая им путь, так как последние тоже сносило течением, и их курс был не совсем верен.  Когда около 11 часов показался флот неприятеля, «Новик» занял своё место в строю крейсеров. Через время началось сражение, которое вошло в историю под названием сражения в Жёлтом море или у Шантунга. Когда один из японских 305 мм снарядов взорвался у борта крейсера «Аскольд», контр-адмирал Н.К. Рейценштейн отвёл крейсера влево от броненосцев на дистанцию 15-20 кабельтовых, так как опасался случайных попаданий и в небронированные крейсера. В основной фазе сражения между броненосцами крейсера не принимали участия. В 16 ч. дня, бой вступил в решающую фазу. Около 17 ч. 30 мин. на «Цесаревиче» прямым попаданием был убит контр-адмирал В.К. Витгефт, а около 18 ч. когда японский снаряд повредил управление броненосцем, и он вышел из строя, описав дугу. «Цесаревича» прикрыл броненосец «Ретвизан», который намеревался выйти в таранный удар на японский адмиральский броненосец «Микаса», что однако не удалось сделать из-за бешенной стрельбы японцев по «Ретвизану». «Новик» в это время подходил к «Цесаревичу». На котором был поднят сигнал: «Адмирал передаёт командование». Командование принял контр-адмирал князь П.П. Ухтомский. Новый командующий не смог собрать эскадру воедино, и разные корабли оказались в разных направлениях. Очевидец боя, капитан 2 го ранга В.И. Семёнов вспоминал по этому поводу: «Когда «Цесаревич» неожиданно бросился влево, «Аскольд» (флагманский крейсер) тоже круто повернул к северу, но, как только выяснилось, что это не маневр, а выход из строя, как только стало очевидным, что броненосный отряд пришел в расстройство, которым может воспользоваться неприятель, контр-адмирал Рейценштейн решительно повел свои крейсера на соединение с броненосцами. Мы все сразу поняли его мысль: принять непосредственное участие в бою, хотя и слабыми, но свежими силами поддержать броненосцы, дать им время оправиться...» . Капитан 2- го ранга М.Ф. фон Шульц писал в своём рапорте: «Вскоре после 6 ч, когда наша эскадра, находясь в том же строе, близком к фронту, возвращалась по направлению к Порт-Артуру, кругом на горизонте появилось около 60–70 миноносцев и контрминоносцев. Из них, около 35–40, усиленные еще одним броненосным крейсером типа «Асама», броненосцем «Чин-Иен» и крейсерами 2 класса «Мацусима» и «Ицукусима», преграждали нам путь. При нашем приближении эти корабли открыли огонь по нашим судам; последние отвечали из погонных пушек. Обойдя свою эскадру с левой стороны, я направился на «Новике» на фланг японского отряда миноносцев и несколькими удачными выстрелами заставил их повернуться и уйти. Тот же маневр крейсером «Аскольд» произведен на правом фланге, а затем он поднял сигнал: «Крейсерам быть в строе кильватера». В это время уже смеркалось, но можно было еще заметить, что эскадра адмирала Того медленно удалялась, держа курс на Север.
В 6 ч 30 мин крейсер «Аскольд», ушедший во время погони за миноносцами далеко вперед, повернул обратно к нашей эскадре. В 6 ч 45 мин на нем подняли сигнал: «Отряду крейсеров следовать за мною» и одновременно дали большой ход. Вследствие этого и мне пришлось значительно прибавить ходу, дабы догнать его, ибо расстояние между нами было довольно значительное. Взаимное положение судов нашей и неприятельской эскадр к этому времени приблизительно было, как изображено на чертеже 3.

Крейсера «Сума», «Акаси», «Акицусима», «Идзумо», «Касаги», «Читосе» и «Такасаго», находившиеся до того на SO от наших главных сил, оказались теперь близ левого траверза крейсеров «Аскольд» и «Новик» и, открыв ожесточенный огонь, в то же время намеревались преградить нам путь. Последнее им не удалось, и, кроме крейсеров «Касаги», «Читосе» и «Такасаго», остальные довольно быстро отстали. Во время этого прорыва вверенному мне крейсеру пришлось развить до 24 уз.

Во время перестрелки с упомянутыми неприятельскими крейсерами «Новик» получил следующие пробоины от крупных снарядов: одну подводную пробоину в левом борту близ переднего мостика; осколками разорвавшегося снаряда был разбит баковый боевой фонарь и убит командир погонного орудия Зяблицын, а на мостике убит ученик сигнальщик Чернышев и легко ранен судовой врач Лисицын, случайно находившийся здесь. Вторая пробоина получена была в средней части крейсера; снаряд и его осколки существенных разрушений не произвели. Третья пробоина обнаружена была в отделении носовой динамо-машины; осколками избит борт и осыпан командный мостик» . По поводу первой пробоины, командир в донесении указал, что она подводная, но  в вахтенном журнале крейсер сказано, что она надводная, японская официальная версия войны так же говорит о трёх надводных пробоинах «Новика». За время этого прорыва «Аскольд» нанес существенные повреждения японским броненосным крейсерам «Асама» и «Якумо»,  «Новик» же вёл перестрелку с лёгкими японскими крейсерами: «Сума», «Акаси», «Акицусима», «Идзумо», «Касаги», «Читосе» и «Такасаго». Любопытно что официальная японская история войны говорит что после прорыва «Аскольда и «Новика», адмирал Того отослал крейсер «Сума» к островам Эллиота. Можно предположить, что это было сделано с целью исправления повреждений в бою с «Аскольдом» и «Новиком».

 Крейсер «Диана» и «Паллада», которые так же входили в крейсерский отряд, не смогли угнаться за быстроходными «Аскольдом» и «Новиком». Около  22 ч. ночи «Аскольд» и «Новик» снизили скорость до 20 узлов. Однако два крейсера «потерялись» в ночи. Военно-морской исследователь А.Ю Емелин пишет по этому поводу: «Очень интересно, как в разных документах объясняются обстоятельства произошедшего вскоре расставания «Аскольда» и «Новика». В телеграмме императору от 31 июля контр-адмирал Н.К. Рейценштейн сообщал: "Крейсер "Новик", как обладающий хорошим ходом, для выигрыша времени при могущей быть впоследствии погоне и согласно ранее выработанному плану прорыва, который каждому командиру был известен, отпустил действовать самостоятельно, так как боевой опыт показал, что рассыпанный строй для крейсеров, обладающих хорошим ходом, — наивыгоднейший, а неприятелю приходится разбрасываться». А вот строки из более позднего рапорта Рейценштейна о бое: "Около 10 ч вечера крейсер "Новик", шедший за "Аскольдом", что-то передавал сигналом, но сигнала разобрать не могли; надо было думать, что "Аскольд" своим малым ходом стесняет "Новик"..., а потому "Новика" отпустил действовать самостоятельно». Адмирал был настолько уверен, что повреждения мог иметь только его "Аскольд», а на другом корабле все прекрасно, что даже не удосужился узнать толком, что случилось.

Из рапорта М.Ф.фон Шульца и вахтенного журнала крейсера мы видим совсем иную картину. Около 10 ч вечера оба корабля уменьшили скорость до 20 уз, тогда же на "Новике» начались перебои в работе холодильников, стали греться воздушные насосы. С помощью фонаря Ратьера на «Аскольд» передали просьбу уменьшить ход, что и было исполнено. Через час в котлах "Новика» сильно повысилась соленость, и Шульц вторично просил адмирала уменьшить ход, чтобы осмотреть холодильники (вахтенный журнал относит эти просьбы к 22 ч 10 мин и 22 ч 30 мин соответственно). Этот-то последний сигнал, переданный, кстати, несколько раз, видимо, и не был разобран на флагмане. В то время как в процессе очистки бортовых холодильников от набившейся травы, крейсер шел только под средней машиной (с 22 ч 45 мин), не снизивший хода «Аскольд» скрылся в ночи» . Отстав по техническим причинам от командующего отрядом крейсеров, капитан 2 – го ранга М.Ф. фон Шульц помня высочайший приказ императора, решил прорываться во Владивосток самостоятельно. Ввиду необходимости пополнить запасы угля, и на сколько это возможно осмотреть машины, командир, принял решение зайти в германскую военно-морскую базу Циндао.  Утром следующего дня «Новик» встретил в море миноносец «Грозовой» и крейсер «Диана», командир «Дианы» светлейший князь капитан 2 – го ранга Александр Александрович Ливен, уведомил командира «Новика» что ввиду полученных повреждений в бою, такого как подводная пробоина, он намерен зайти в порт дружественной Франции в Сайгоне, для исправления повреждений.  «Новик» направился в Циндао, и прибыл в этот порт в 17 ч. 25 мин. Капитан 2 – го ранга А.Ф. фон Шульц направился на переговоры  с губернатором об условиях пребывания «Новика» в порту нейтральной державы. Он дал согласие чтобы «Новик» принял уголь. С 20 ч. 45 мин., до 3 ч. 30 мин. команда «Новика» грузила уголь. Было приятно 250 т. В 4 ч. 30 мин. крейсер вышел из Циндао, ещё в сумерках опасаясь  встречи с более сильными крейсерами японцев, и направился 15 узловым ходом к берегам Японии. Командир не решился вести крейсер через Корейский пролив, опасаясь встречи с заведомо сильными бронепалубными или броненосными крейсерами японцев, поэтому было принято решение идти вокруг Японии. Следование к Владивостоку вокруг Японии было абсолютно верным, так как Корейский пролив был блокирован японскими крейсерами, что подтвердилось боем Владивостокского отряда крейсеров 1 августа с эскадрой японского адмирала Камимуры состоящей из броненосных крейсеров.

 Команду крейсера ожидал неприятности с перерасходом угля. Дело в том что с начала мая, то есть три месяца подряд «Новик» постоянно находился в 40 минутной готовности, вот как об это писал в рапорте командир: «Перед тем как начать свое донесение о событиях, происходивших в промежуток времени между 28 июля, днем выхода вверенного мне крейсера из Порт-Артура, и 7 августа, днем прибытия в Корсаковский пост, считаю долгом доложить, что с самого начала мая месяца вплоть до вышеуказанного числа крейсер «Новик» ни разу не прекращал паров, ибо постоянно находился в 40-минутной готовности. Последствием этого было то, что никаких, даже самых незначительных, исправлений ни в машинах, ни в котлах производить не удавалось, а потому механизмы ко дню выхода не могли быть в полной исправности» . Осложнения с машиной произошли после прорыва вместе с крейсером «Аскольд». Ввиду этого на пути к Владивостоку расход угля при экономическом 10 узловом ходе увеличился с 30 т. в сутки до 55 – 58 т. Команде и механикам удалось различными мерами уменьшить расход до 36 т. Возникает вопрос, каким именно проливом собирался следовать во Владивосток капитан 2- го ранга М.Ф. фон Шульц, Сангарским, или Лаперузовым, до того, как стало известно с проблемами в перерасходе угля.  Японская официальная версия войны говорит о том, что сначала два японских бронепалубных крейсера «Цусима» и «Читосе», поджидали «Новика» у Сангарского пролива. Тот факт, что прорыв через него возможен, показали действия Владивостокских крейсеров в июле 1904 г.

 Вспоминания о той неизвестности что царила на «Новике» во время перехода через океан к Владивостоку лейтенант А.П. Штер писал: «Переход этот был самым неприятным воспоминанием за всю войну: десять дней неизвестности и ожидания, десять дней полной готовности и днем и ночью вступить в бой при сознании, что угля может не хватить до наших берегов и что придется, может быть, остаться в беспомощном положении среди океана или выбрасываться на японский берег» . Для экономии топлива «Новику» пришлось в одну из ночей проходить совсем недалеко от Токио, под самым японским берегом. Примерно в этом же районе произошла встреча с пароходом «Кельтик». Возможно это с него сообщили японцам о пребывании в этом районе «Новика». За это говорит что в японской официальной версии войны сказано: «Так как тем временем получилось известие от начальника Морского Генерального Штаба, что в эту ночь следует ожидать прохода через пролив крейсера «Новик», то «Цусима» немедленно, а «Читосе» в полночь 6 августа вышли в море и на рассвете встретились у острова Осима» . Откуда ещё японцы могли знать, что примерно в это время «Новик» и проходил мимо Сангарского пролива? Вероятно, информацию о маршруте крейсера предоставили японцам с парохода «Кельтик». Однако. Когда стало ясно что угля до Владивостока не хватит, командир «Новика» решил зайти на Сахалин, в залив Анива, и пополнить запас угля на Корсаковском посту. Следуя этим маршрутом крейсеру нужно было проходить между островами Хоккайдо и Кунашир. Обычно в этих местах стоял туман, но когда «Новик» втянулся в пролив, то туман рассеялся, и он был замечен маяком Кунашир, и оттуда по беспроволочному телеграфу было сообщено японским крейсерам, которые находились у Сангарского пролива. Японские суда тут же направились к  Лаперузову проливу,  на перехват «Новика». А «Новик» следуя плану командира, в 7 ч. утра 7 августа зашел в Корсаковск, чтобы пополнить запасы угля и исправить машины насколько это возможно. Между тем японские крейсера «Цусима» и «Читосе» приближались к Корсаковску. Примерно в 14 ч. 30 мин. радиотелеграфисты «Новика» засекли переговоры японских крейсеров. Команда спешно прекратила погрузку угля и стала разводить пары в тех котлах, что были исправлены. «Новик» готовился к бою.

Противником «Новика» был приближавший бронепалубный крейсер «Цусима», на нём была 152-мм артиллерия, шесть орудий. Тогда как на «Новике» шесть 120-мм. Кроме того «Цусима была вооружена ещё и десятью 76-мм орудиями. В официальной японской версии о выходе «Новика» из Корсаковска, сказано что крейсер хотел уклониться от боя и уйти воспользовавшись скоростью. Однако если учесть что не все было в порядке у «Новика» с машинами, и тот факт что залив Анива представляет собой форму большого полукруга  и выход из него контролировался неприятелем, то врядли капитан 2 – го ранга М.Ф. фон Шульц думал лишь о бегстве, он намеревался вступить в бой с заведомо сильным неприятелем, к тому же русские моряки могли только предполагать численность японцев в боевых судах.
 Бой начался в 17 ч. 10 мин. с расстояния 40 кабельтовых, за время боя расстояние сокращалось только до 35 кабельтовых. Ведя огонь друг по другу крейсер шли параллельным курсом. Вскоре начались попадания. В 17 ч. 20 мин. снаряд под броневой палубой вскрыл обшивку в районе рулевого отделения, в 17 ч. 30 мин. мин покорежило кормовой мостик и машинные вентиляторы, сорвало часть фальшборта у ютового орудия, еще один взрыв разметал командирскую и штурманскую рубки. В 17 ч. 35 мин. снаряд сделал большую пробоину в рулевом отделении, которое заполнилось водой; корма села на 80—90 см, дыра в расположенном недалеко сухарном отделении привела к дальнейшему увеличению дифферента. К 17 ч. 40 мин. затопило отделение под командирским помещением, часть кают, провизионку и кормовой патронный погреб. Появилась вода и в отсеках под кают-компанией и рулевым отделением. Тогда же была получена еще одна подводная пробоина. К 17 ч 50 мин, когда командир принял решение прекратить бой и вернуться в Корсаковский пост, руль начал плохо действовать, а дифферент на корму составил 1,8 м. На верхней палубе наибольшие повреждения также были в кормовой части крейсера, однако все орудия продолжали действовать. Здесь погиб комендор Н.Д.Аникин, смертельные ранения получили унтер-офицер П.И. Шмырев и матрос М.П. Губенко, легкое — лейтенант А.П.Штер и еще несколько человек. Все, кто мог, после быстрой перевязки, остались в строю.  Бой продолжался до 18 ч. 10 мин. то есть всего час. Лейтенант А.П. Штер вспоминал о бое: «Уже нами было получено несколько пробоин, но не в жизненных частях, жертв еще не было, когда из машины передали неприятное известие, что еще в двух котлах лопнули трубки, ход сразу уменьшился; невольно в груди закипала бессильная злоба, подкатывалась клубком к горлу и разражалась грубыми ругательствами. Против кого была эта злоба, отчета я себе не отдавал, но старался излить ее на противника. Небольшого калибра снаряд упал на корму, убил комендора ютового орудия, разорвал его почти пополам и тяжело ранил двух человек из прислуги. «Началось! — пронеслось в голове. — Сейчас будет моя очередь. А между тем язык по привычке продолжал отдавать необходимые приказания. Комендор орудия противоположного борта сам прибежал заменить убитого и, расставив ноги над его трупом, хладнокровно посылал один снаряд за другим, стараясь отомстить за смерть товарища.

За спиной у меня раздался страшный взрыв; в ту же секунду я почувствовал удар в голову и сильнейшую боль в боку, дыхание захватило и первое впечатление было, что у меня вырвало кусок бока, так что я начал осматриваться, куда удобнее будет падать; через несколько времени дыхание возвратилось и только тогда я заметил, что ранен в голову, а бок только контужен; кругом меня лежали убитые и стонали раненые; барабанщик рядом, держась за голову, плачевным голосом доложил: «Ваше высокоблагородие, у Вас мозги вылезли». Это меня заставило даже рассмеяться: вряд ли бы я мог стоять, если бы у меня мозги полезли; на всякий случай пощупал рукой; попал, действительно, во что-то теплое и мягкое, должно быть, сгусток крови, но так как особенной боли не чувствовал, то перетянул голову платком и начал подбирать раненых. Этот снаряд сразу выхватил десять человек.
В это время сообщили, что получена серьезная пробоина в рулевом отделении; крейсер сильно сел на корму и накренился; механик прислал сказать, что еще два котла выведено; итого уже шесть котлов были приведены в бездействие, ход уменьшился больше чем на половину. Становилось ясным, что уйти не удастся, а тут еще из рулевого отделения передали, что вода быстро прибывает и рулевая машина не может действовать. Без руля же крейсер не только что сражаться, но и ходить не может.

На корме почти все снесло, кормового мостика точно не существовало, его окончательно разметало. Только орудия, по счастью, не были тронуты и продолжали по-прежнему поддерживать быстрый огонь; из кормовой прислуги остались целыми всего два или три человека, так что заменять приходилось первыми попавшимися под руку.
К удивлению нашему, заметили, что неприятель, вместо того, чтобы еще упорнее поддерживать бой, видя наше не совсем исправное состояние, начал быстро уходить в море и прекратил огонь; послали ему вдогонку еще несколько снарядов и, управляясь одними машинами, повернули обратно в Корсаковск, чтобы осмотреться» . Официальная японская история войны по поводу повреждений нанесённых «Новиком» - «Цусиме»: «Во время же  преследования «Новика» один снаряд неприятеля попал в «Цусиму» ниже ватерлинии, и крейсер получил значительный  крен. Поэтому «Цусима» временно прекратил огонь и, выйдя из района падения неприятельских снарядов, всеми силами откачивал воду, поручив крейсеру «Читосе» продолжать бой» . Из этого видно, что крейсер «Цусима» отвернул и вышел из боя первым. Комендоры «Новика» посылали в японский крейсер снаряды, пока расстояние не увеличилось до 50 кабельтовых. В вахтенном журнале «Новика» есть следующая запись относительно попаданий в японский крейсер, заверенная лейтенантом А.П. Штером: «Нашими снарядами неприятель был сильно поврежден; попадания были в мостик, в борт и особенно в корму. На правый борт имелся крен» . Нужно отметить и меткость комендоров русского крейсера в стрельбе на большие дистанции, это ещё раз говорит о высокой выучке артиллеристов «Новика».
 Корабль получил три подводные пробоины в корме, одну — у ватерлинии, около 10 снарядов попали в надводную часть, Во внутренних помещениях находилось около 250 т воды.  Кроме того, половина котлов была неисправна. Всё это делало задачу прорыва во Владивосток невыполнимой.

Командир крейсера писал в своём рапорте: «Осмотр пробоин показал, что одну из них никоим образом заделать не удастся, ибо неприятельский снаряд попал в стык борта с броневою палубой, вызвав целый ряд трещин, расходившихся от места поражения. Вместе с тем только половина всех котлов в состоянии была функционировать. Все указанные обстоятельства в совокупности с тем, что вскоре после моего прибытия на рейд на горизонте обнаружено было три боевых прожектора, освещавших водное пространство по направлению к берегу, заставили решиться затопить крейсер. Взорвать его не мог, так как подрывные патроны хранились в затопленном рулевом отделении и достать их не представлялось никакой возможности».

 В 19 ч. эвакуировали на берег раненых, затем приступили к свозу имущества и команды. В 22 ч был спущен вымпел, а спустя час — отклепан якорный канат и открыты кингстоны. Течением «Новик» медленно относило от берега. В 23 ч 30 мин он лег на грунт с креном 30 градусов на правый борт, трубы и часть палубы остались над водой . В монографии посвящённой «Новику» уже цитировавшегося военно-морского исследователя А.Ю. Емелина приводятся малознакомые воспоминания священника Алексея Троицкого, кратко описавшего на страницах «Владивостокских епархиальных ведомостей» последние часы корабля: «"Появление "Новика" в Корсаковске видали немногие, он пришел на рассвете, цель его захода — запастись углем; "Новик" простоял весь день. Я вышел на пристань и первого попавшегося офицера спросил: можно ли мне побывать на "Новике"? Меня пригласили на катер, и через 15 мин я был на палубе крейсера; один из офицеров крейсера был моим любезным чичероне по кораблю. Я видел вооружение крейсера, камеру, где устроен беспроволочный телеграф, рубку командира, минное отделение и мину Уайтхэда, вложенную в аппарат, готовый выбросить ее в любую минуту; мне показали отдельные каюты, помещения офицеров; одну из которых (кают) сильно поковеркало неприятельским снарядом в Порт-Артуре, и кончили кают-компанией <...> нас попросили уехать с крейсера якобы потому, что крейсеру пора отправляться, но причина поспешности отхода "Новика" выяснилась скоро: на горизонте показался дымок, а затем вскоре обрисовался и контур корабля. На крейсере, вероятно, по телеграфу знали уже ранее, чем появился корабль, о присутствии поблизости неприятеля, но поджидали команду, которая разбрелась по Корсаковску. "Новик" быстро снялся с якоря и через полчаса или менее заговорили пушки. Бой начался приблизительно около 6 ч вечера, а к сумеркам "Новик", раненный в кормовое отделение, возвращался к Корсаковску; команда сошла с крейсера, снявши двух убитых и человек до 15 раненых, из них двое тяжело, один умер через сутки, другой суток через 3— 4, остальные получили легкие раны и выздоровели все; в 11 ч вечера крейсер был затоплен. Японский крейсер замолчал первым и пошел, сильно накренившись на бок тихим ходом. Высыпавшая было из Корсаковска в тайгу публика с возвращением "Новика» на рейд вернулась опять в свои логовища. 

На этом закончилась боевая служба крейсера. Хотя предполагалось силами Владивостокского порта поднять крейсер со дна, чтобы он и дальше служил России. Чтобы следить за потопленным крейсером в Корсаковске, было оставлено 46 матросов под началом мичмана А.И. Максимова. Они смогли снять с крейсера все орудия и ценное имущество. Капитан 2 – го ранга М.Ф. фон Шульц отправился во Владивосток, чтобы вступить в командование броненосным крейсером «Громобой». Остальная команда добиралась до Владивостока через весь Сахалин, совершив беспримерный переход в условиях осени и зимы.
  Однако уже через год по Портсмутскому миру южная часть Сахалина вместе с Корсаковским п быстро снялся с якоря и через полчаса или менее заговорили пушки. Бой начался приблизительно около 6 ч вечера, а к сумеркам ортом  отошла к Японии. «Новик» был поднят японцами, и ещё несколько лет служил в их флоте под именем «Судзуя».

 Таким образом, можно сделать вывод. «Крейсер 2 – го ранга «Новик», был одним из самых активных кораблей участников русско-японской войны. Строившейся с целью быть при эскадре ближним разведчиком и бороться с миноносцами противника, он за пол года своей боевой службы прекрасно справился с этими задачами. В артиллерийской стрельбе крейсеру тоже не было равных, все наблюдатели и источники говорят о прекрасной выучке комендоров. Интересен и взгляд и на судьбу командиров крейсера. Капитанов 2- го ранга  Н.О. фон Эссена, и М.Ф. фон Шульца. Соратники адмирала С.О. Макарова они блестящи, подтвердили доверие, оказанное адмиралом во время командования «Новиком».

 Стоит отметить, что после сражения в Жёлтом море 28 июля 1904 г. «Новик» не стал укрываться из-за проблем с машиной в нейтральных портах. Подобно тому, как это сделали крейсера «Аскольд» и «Диана», командир и команда до последней возможности выполняли приказ императора о прорыве во Владивосток. Поэтому обвинения в том что капитан 2 – го ранга М.Ф. фон Шульц погубил крейсер не уместны.
 В годы Первой мировой войны в Балтийском флоте сражался эскадренный миноносец «Новик», названный так в честь героически погибшего крейсера. Как и крейсер, эсминец проявил себя в войне высокой выучкой команды и офицеров. В наше время опыт операций крейсера «Новик» важен как никогда. Умение вести активную наступательную войну, высокая выучка команды и офицеров, умение управлять кораблём важно и для нашего современного флота, как с точки зрения традиций, так и практического применения.

proza.ru