Главная Японией рожденный... » Япония.

«Все японцы любят Малевича»

Известный японский искусствовед Асано Сюго, директор музея Ямато Бунка-кан (город Нара), провел в Москве несколько экскурсий по выставке японской гравюры в ГМИИ имени Пушкина и прочитал лекцию о гравюрах российским японистам в рамках специальной конференции. В интервью «Новым Известиям» господин СЮГО рассказал о том, как японское искусство повлияло на мировую культуру.

– Господин Асано, в России богатое собрание японских гравюр, но любителей такого искусства у нас крайне мало. Не кажется ли вам это несправедливым?

– Конечно, кажется. Мало кто знает, что японская гравюра во многом оказала влияние на культуру XX века. Например, японские гравюры собирал ваш кинорежиссер Сергей Эйзенштейн. Японскую эстетику изучал Мейерхольд. Замечательные собрания гравюр были у Дега, Моне, Ван Гога. И если говорить о живописном наследии ХХ века, то в первую очередь японская гравюра оказала влияние на становление импрессионизма. Для многих художников японские гравюры были не просто антикварной экзотикой, но и пособием по современному искусству. Они пользовались композицией и цветом. Хотя лично мне больше нравятся ранние гравюры, написанные в черно-белых тонах. Чем проще, тем лучше.

– А что вы можете сказать о собрании японских гравюр Пушкинского музея?

– Это замечательная коллекция, и она хорошо известна за пределами России. Впервые я увидел ее в 1992 году, когда приезжал в ГМИИ от киотского центра по изучению японской культуры – осматривал ту часть коллекции, которая принадлежала офицеру русского флота Сергею Китаеву. Коллекция Китаева уникальна тем, что она одна из самых старинных (собрана в конце XIX века) и при этом очень большая. В ней много редких произведений. Например, работа знаменитого мастера Хисикава Моронобу, относящаяся к серии гравюр из жизни красавиц. Два года назад я издал каталог произведений этого автора и указал, что картина существует в коллекции Пушкинского музея. А во время нынешнего визита я был приятно удивлен, узнав, что коллекции японской гравюры есть не только в Пушкинском музее, Музее Востока и Эрмитаже, но и в Третьяковке и в других художественных галереях. В меня это вселяет оптимизм. Открываются новые просторы для исследований.

– Насколько я понимаю, изначально японские гравюры были массовым искусством, приобрести их мог каждый?

– Да, гравюра размером с альбомный лист двести лет назад стоила двадцать медных грошей. Если перевести на сегодняшние деньги, это около четырех долларов. А сегодня на аукционах эти работы могут стоить десятки тысяч долларов.

– А современные художники в этой области существуют?

– Да, конечно. Современные работы по технике исполнения почти не отличаются от тех, что создавались две сотни лет назад. Разве что сюжеты изменились. В чистом виде классические жанры уже не создаются. Да и того интереса, что был раньше, теперь уже нет.

– В каких еще странах есть большие коллекции японских гравюр?

– Что касается произведений второй половины XIX века, то их много в самой Японии. Большинство более ранних работ хранится в США – в Бостоне и Чикаго. Исторически так сложилось, что вначале японские гравюры попадали в Париж, потом в другие европейские столицы, там их покупали богатые коллекционеры из Америки. А затем наладилась прямая поставка из Японии в Соединенные Штаты. Поэтому в итоге самые крупные коллекции остались там.

– Российские музеи отличаются от японских?

– Принципиальной разницы нет, если не считать каких-то профессиональных деталей – методов экспозиции, методов хранения и сбора экспонатов, но отличия эти несущественные.

– Вам близка российская культура?

– Да, мне нравятся балеты Чайковского и русский авангард в живописи. Он не такой, как в других странах. Там он слишком рациональный, хладнокровный, а русский взволнованный, очень личный, всегда связанный с исторической эпохой. Я очень люблю Малевича, как и многие японцы. Но, к сожалению, его работы ни разу не привозили к нам. Надеюсь, такая выставка в Японии когда-нибудь состоится.

– Кстати, Москва со времени вашего последнего визита сильно изменилась?

– В 1992 году ваша столица напоминала Японию после Второй мировой войны – кругом стройплощадки, стихийные рынки. Сейчас это современный, благополучный город. Правда, машин многовато.

– Музей Ямато Бунка-кан, который вы возглавляете, тоже хранит гравюры?

– Нет, к гравюрам он не имеет никакого отношения. Можно сказать, что гравюры – мое научное хобби. Но музей у нас замечательный. Он находится в древней столице Нара, в его коллекции около 2000 экспонатов. По японским меркам это немного, но среди них множество древностей Китая, Кореи, Японии. Некоторые экспонаты относятся к категории национальных сокровищ. Например, ширма, созданная 400 лет назад, расписана картинками повседневной жизни. Есть еще произведение XII века – свиток иллюстраций к придворной повести. Или уникальная фарфоровая курильница благовоний, аналогов которой нет нигде в мире.