Реставрация керамики Кинцуги

Кинцуги, более известный термин, обозначающий кинцукурои, описывает процесс починки разбитой керамики золотым, иногда серебряным лаком. Название kintsugi, происходящее от сокращенных японских слов "кин", означающих "золотой", и "цуги", означающих "соединение", по сути, означает "красиво чинить сломанную вещь". Именно этот принцип сделал kintsugi таким популярным.  
 

Известно, что где-то до XV века жители Японии ценили свою богато украшенную, но хрупкую керамику. Тем не менее, эти тонкие и изящные изделия обычно трескались, поэтому владельцы гончарных мастерских выбрасывали разбитые вазы, горшки и чашки.

Хотя нет точного имени изобретателя кинцуги, многие признают историю восьмого сегуна Асикаги Есимасы, который якобы отправил одно из своих разбитых глиняных изделий в Китай для ремонта. В ответ он получил свою любимую чашу, отреставрированную крупными скобами, которые не радовали глаз. Это побудило его отослать ее японскому мастеру, который, возможно, нашел бы более подходящий способ починки керамики. Говорят, что Есимаса и его решимость уделять приоритетное внимание эстетике положили начало давней традиции починки керамики золотом, которую многие люди по всему миру практикуют и по сей день.

К XVI веку жители Японии начали чинить свою потрескавшуюся керамику. Вместо того, чтобы использовать что-то похожее на наш современный быстросохнущий клей, детали были скреплены лаком — клеем, получаемым из сока дерева, произрастающего в Японии.

Лак, также известный как уруси, сыграл важную роль во многих видах японского искусства, начиная с доисторического периода Дземон. Уруши считается невероятно ценным материалом; единственный способ приобрести его - срубить дерево, из которого владелец намеревается извлечь одну-единственную чашку сока.

Японские художники часто рассматривают древесный сок как его кровь, и использование этого сока для создания уруши неизбежно приводит к прекращению жизни дерева. Поэтому этот клей предназначен только для самых проверенных и ценных целей. Это также рассматривается как великолепный способ для художника работать с природой и выражать свою безграничную благодарность за предоставление этого величественного материала для создания ослепительных и значимых произведений искусства.

Чаще всего кинцуги используется для ремонта керамических изделий, представляющих значительную сентиментальную ценность. Нередко можно встретить керамику с кинцуги, которая передавалась по наследству из поколения в поколение. Процесс реставрации каждого керамического изделия может занять до трех месяцев — первый слой лака должен полностью затвердеть, прежде чем его можно будет покрыть золотом или серебром. Эта простая, но в то же время терапевтическая процедура устраняет необходимость скрывать несовершенства и, скорее, стимулирует стремление воспринимать эти недостатки как естественную красоту.

Метод починки керамики кинцуги основан на вере в то, что каждая золотая трещинка на закрепленных вазах и горшках отражает историю создания этого произведения искусства. В каждом сверкающем сколе и трещинке прослеживается все, что пережило каждое конкретное изделие. Кинцуги сегодня является одним из источников преобразующей практики, которая учит многих людей тому, что нет ничего плохого в том, чтобы подчеркивать свои достоинства и недостатки. Философские основы кинцуги также основаны на японском принципе, известном как ваби-саби. Ваби, что означает смирение перед лицом природных явлений, и саби, что означает то, что человек чувствует по отношению к работе времени и человечества. Эти общие принципы формируют концепцию признания несовершенств.

В России замечено две мастерские kintsugi: Константин Корнилов, Дмитрий Никитин.

***

Кинцуги (金継ぎ), или «золотой шов», представляет собой уникальную японскую практику реставрации керамических изделий, которая превращает разрушение в источник новой красоты. В отличие от западной традиции, где целью ремонта является максимально полная скрытость следов повреждения, кинцуги целенаправленно подчёркивает линии трещин и шрамы, придавая им золотой цвет. Этот процесс не просто техническая операция по восстановлению функциональности предмета; он является глубоким философским высказыванием, воплощающим вековые японские концепции эстетики, такие как ваби-саби, моно-но-аварэ и мусин. В последние десятилетия искусство кинцуги вышло за рамки узкоспециализированного ремесла, став мощной метафорой для обсуждения таких универсальных тем, как личностный рост, исцеление от травм, принятие несовершенства и ценность переработки.

Историческое происхождение и технологические аспекты

История кинцуги неразрывно связана с японской культурой XV века, периодом Муромати, когда чайная церемония (тя-но-ю) становилась не просто ритуалом, а духовной практикой. Именно в этом контексте возникла потребность в ремесле, которое бы соответствовало новым эстетическим принципам.

Наиболее известная легенда о происхождении кинцуги рассказывает о сёгуне из династии Асикага Ёсимасе (в разных источниках — Ёсимаса, Есимасе, Ёсимицу). Согласно преданию, его любимая китайская чайная чаша была случайно разбита, и он отправил её в Китай для реставрации. Вернувшаяся посуда была исправлена, но мастерами были использованы грубые металлические скобы, что вызвало у сёгуна глубокое разочарование . Он поручил японским ремесленникам найти более эстетичное решение, которое не будет портить внешний вид изделия, но одновременно позволит ему служить дальше . Эта история, хотя и может быть скорее анекдотической, символизирует ключевой момент перехода от механистического подхода к ремонту к художественному. Японские мастера, вероятно, использовали существующую технологию маки-э — роспись на лаке золотом — и применили её для реставрации, создав технику, где трещина сама по себе становится элементом декора.

Существует несколько вариаций этой легенды. Некоторые источники указывают на сёгуна Ёсимицу Асикагу (правил в XIV веке), что смещает время возникновения кинцуги в более ранний период. Другая версия связывает начало практики с недовольством сёгуна Ёсимасы ремонтом его чашки, отремонтированной китайскими мастерами с помощью железных скреп . Независимо от точной биографии сёгуна, общая идея остается неизменной: именно высший японский класс, будь то аристократ или самурай, проявил интерес к ремонту, который был бы гармоничным и красивым. Это свидетельствует о том, что в то время уже существовал культ поврежденных вещей, которые не выбрасывались, а хранились в память о прошлом.

Технологический процесс кинцуги основан на использовании двух ключевых материалов: лака уруси и порошковых наполнителей. Лак уруси получают из сока дерева Rhus verniciflua, которое произрастает в Юго-Восточной Азии, и его производство требует особых климатических условий — теплого и влажного. Основные плантации находятся в префектуре Ниихэме (Нинохе), где сосредоточено около 70% внутреннего производства Японии. Сбор сока проводится с июня по октябрь с деревьев, которым уже исполнилось 10–15 лет . Сам лак в сыром виде токсичен, но после полимеризации (за счет воздействия влаги и тепла) он становится абсолютно безопасным и используется даже в медицине . Для клеящего состава используются различные виды уруси, например, хон-уруши и шин-уруши , иногда смешиваемые с пшеничной мукой и водой для получения нужной консистенции . В качестве наполнителя для придания шву объёма и текстуры используется специальная паста саби-уруси.

Порошки для придания золотого цвета могут быть различными. Традиционно используется порошок из золота (гинцуги), серебра или платины. Золото поставляется в виде тонкого порошка различных размеров (кеши-фун, мару-фун, нобэ-фан), который наносится слоем толщиной от 0,3 до 6 микрон. Однако в последнее время появились и другие варианты, например, порошки из бронзы, латуни или меди. Процесс ремонта очень трудоёмкий и долгий. Он включает подготовку (мытье, пробную сборку), склейку основных осколков, лепку недостающих частей или заполнение швов пастой, нанесение нескольких промежуточных слоев лака и, наконец, нанесение финишного слоя лака и посыпание золотом . Каждый слой должен полностью высохнуть, что может занимать от нескольких дней до недели в специальном сушильном шкафу (муро), имитирующем тропический климат . Из-за этих особенностей изделия, отреставрированные традиционным способом, не рекомендуется использовать для еды или мыть в посудомоечной машине . Эти технологические ограничения привели к появлению современных версий кинцуги с использованием синтетических лаков, которые являются пищевыми и термостойкими, что позволяет создавать не только декоративные, но и функциональные предметы. Тем не менее, аутентичное кинцуги требует настоящего золота и многолетней практики, чтобы достичь мастерства.

Философское ядро

Философия кинцуги неразрывно связана с одним из центральных понятий японской культуры — ваби-саби (wabi-sabi). Хотя это понятие многогранно, в контексте кинцуги оно заключается в принятии и даже почитании несовершенства, непостоянства и следов времени . Ваби изначально относилось к уединенной жизни в сельской местности, к простоте и скромности, а саби — к чувству тоски по прошлому, старению и выветриванию . В абстрактном смысле ваби-саби противопоставляет себя западному стремлению к идеальной симметрии, совершенству и вечной молодости . Кинцуги является прямым визуальным воплощением этой философии: вместо того чтобы скрывать следы утраты и старения, мастер делает их видимыми и украшает их золотом, тем самым превращая беду в богатство . Повреждённый предмет не считается бесполезным или испорченным; он обретает новую, более глубокую ценность благодаря своей истории . Эта идея подкрепляется работами таких мастеров, как Соэн Янаги, который в 1920-х годах развивал теорию «Мингэй» («народное искусство»), прославляя красоту простых, неправильных и повседневных вещей.

Дзен-буддизм оказывает огромное влияние на кинцуги, предоставляя ему духовную основу. Концепция муки (или мушин, «пустой ум») — состояние осознанности и непривязанности, принятия изменчивости бытия — является ключевой для мастера . Мастер, работающий с кинцуги, не должен быть привязан к результату, должен принимать все неожиданности процесса. Ремонт — это не конец жизни предмета, а продолжение его жизненного пути . Кроме того, существует концепция моно-но-аварэ — «чувствования вещей», «тонкой печали по поводу быстротечности жизни» . Эта эмоция позволяет человеку сопереживать вещи, видеть в ней душу и историю, что полностью соответствует подходу кинцуги. Мастер, восстанавливая чашу, работает не только с керамикой и лаком, но и с историей, связанной с этим предметом. Также в некоторых источниках упоминается концепция сиёганай («ничего не поделаешь»), выражающая принятие неизбежного, что также ложится в основу философии кинцуги. Все эти дзен-буддийские идеи создают парадигму, в которой разрушение и восстановление рассматриваются как естественные и даже благородные процессы, а не как поражение.

Эта философия находит своё практическое выражение в самом подходе к реставрации. Вместо того чтобы пытаться сделать ремонт невидимым, мастер создаёт контраст между гладкой поверхностью керамики и золотым швом, который словно выхватывает повреждение на свет. Этот контраст является метафорой человеческой жизни: наши раны, ошибки и трудности не являются недостатками, которые нужно скрывать. Напротив, они формируют нашу личность, делают нас уникальными и сильными. Цитата персидского поэта Руми о том, что «Рана - это место, через которое в тебя входит свет», прекрасно описывает эту идею . Таким образом, кинцуги призывает не скрывать свои «душевные шрамы», а чтить их, поскольку именно через них мы растем и обретаем мудрость . Эта метафора стала особенно актуальной в современной психологии, где кинцуги используется как инструмент для обсуждения личностного восстановления и эмоционального исцеления . Так, психолог Томас Наварро и терапевт Селин Сантини применяют эту модель для помощи клиентам в работе с травмами, показывая, что пережитые боли могут стать источником силы и мудрости . Японская поговорка «Тёсё-ва тансё» («наши сильные стороны — это наши недостатки») также отражает эту глубокую мысль.

Технические разновидности реставрации

Хотя в массовом сознании кинцуги часто ассоциируется с единственной техникой — покрытием трещин золотом, на самом деле существует несколько методов выполнения этой ремесленной практики. Эти разновидности позволяют мастеру адаптировать технику к конкретному повреждению и желаемому художественному эффекту. В большинстве источников выделяются три основные техники, которые можно систематизировать и описать подробнее.

Первая и наиболее распространенная техника — это хиби-но кинцуги (hi-bi no kintsugi), что переводится как «соединение трещин». Этот метод применяется, когда предмет разбит на множество мелких осколков, и основная задача — соединить их обратно в единое целое. Мастер аккуратно склеивает осколки друг с другом с помощью лака уруси, смешанного с золотой пудрой, по всей длине трещины. Получается, что вся линия повреждения покрывается золотом, как если бы трещина была заполнена расплавленным металлом. Этот метод подчёркивает единство личности после пережитых трудностей, показывая, как разрозненные части жизни сливаются воедино.

Вторая разновидность — какэ но кинцуги рэй (kake no kintsugi rei), что можно перевести как «соединение (по типу) мозаики». Эта техника используется в случаях, когда от предмета откололся значительный кусок или целая часть. Вместо того чтобы пытаться точно воссоздать недостающий фрагмент, мастер использует золотой лак для заполнения образовавшейся пустоты . В некоторых вариациях этого метода вместо обычного лака используется золотая эмаль, что создает более объемный и яркий эффект. Эта техника символизирует приемлемость и интеграцию нового опыта, который меняет нас изнутри, но не обязательно заменяет старое полностью.

Третья, более радикальная техника — ёбицуги (yo-bi-tsugi), что означает «стыковка» или «замена». Этот метод применяется, когда от предмета отсутствует слишком много, чтобы его можно было заполнить лаком. В этом случае мастер берет другой фрагмент керамики — возможно, из совершенно другой чашки или вазы, — который отличается по цвету, фактуре или рисунку, и вставляет его на место утерянного куска . Получается своего рода «пэчворк», где восстановленный объект становится уникальным и неповторимым сочетанием разных частей. Этот метод является мощной метафорой трансформации и создания нового целого из разных, порой несовместимых, компонентов. Российский мастер Костя Корка (Корнилов) в одном из своих проектов использовал ёбицуги, заменив потерянную руку скульптуре другой, что демонстрирует, как эта техника может быть применена для создания новых смыслов.

Практические аспекты реставрации кинцуги представляют собой длительный и кропотливый процесс. Как уже упоминалось, после каждого этапа требуется значительное время на просушку в специальных условиях. Это связано с тем, что лак уруси затвердевает не за счет испарения воды, а путем полимеризации, что требует влажности и тепла . После того как все швы склеены и заполнены, изделие проходит несколько этапов шлифовки, чтобы добиться гладкой поверхности перед нанесением золотого слоя. Стоимость ремонта сильно варьируется в зависимости от сложности повреждения, размера предмета и мастерства мастера. Например, в России стоимость может колебаться от 1–2 тысяч рублей за небольшой предмет (отсиделец) до 50–60 тысяч за молочник или чашку из известного дизайнерского дома Икеа. В некоторых случаях стоимость ремонта может превышать цену самой вещи, что подчеркивает ее ценность не как товара, а как уникального произведения искусства с собственной историей . Некоторые люди намеренно разбивают дорогой фарфор, чтобы получить возможность отреставрировать его методом кинцуги, таким образом превращая случайное разрушение в осознанный акт творения и переосмысления.

Кинцуги в современном искусстве и дизайне

Если в прошлом кинцуги было преимущественно ремеслом, практикуемым узким кругом мастеров для реставрации ценных предметов, то сегодня оно стало мощным художественным и коммерческим феноменом. Его философия и узнаваемый визуальный стиль нашли применение в самых разных сферах, от haute couture до интерьера и промышленного дизайна. Одним из ключевых факторов этого превращения стала способность кинцуги говорить на универсальном языке, метафорически выражая такие современные ценности, как экологичность, устойчивое развитие, индивидуальность и принятие несовершенства.

Одним из самых заметных примеров является коммерциализация кинцуги в области дизайна. Итальянский бренд Seletti в сотрудничестве с дизайнером Маркантонио Раймонди Малерба выпустил коллекцию посуды и предметов интерьера в 2025 году, полностью имитирующей технику кинцуги. Здесь золотые «швы» наносятся вручную из 24-каратного золота на целую фарфоровую посуду, создавая декоративный эффект, который символизирует борьбу с перфекционизмом и ценность уникальности . Стоимость коллекции варьируется от 4 300 ₽ за стакан до 44 500 ₽ за набор столовых приборов, что свидетельствует о высоком спросе на этот стиль . Другие компании, такие как Fioranese, производят плитку в технике кинцуги, а студии Forge Creative и 1stdibs создают мебель с элементами реставрации . Этот массовый выпуск товаров в стиле кинцуги является двойственным явлением. С одной стороны, он делает эту эстетику доступной для широкой публики и популяризирует идеи переработки и ценности повреждений. С другой стороны, некоторые эксперты опасаются, что при такой коммерциализации философская глубина и ручная кропотливость оригинальной техники могут быть утрачены.

В сфере современного искусства кинцуги служит мощным источником вдохновения для художников, работающих с темами утраты, соединения и трансформации через разрушение. Художница из Сеула, Йисукинг (Yeesookyung), известна своими скульптурами «Переведённая ваза», где она соединяет разные фрагменты керамики с помощью эпоксидной смолы и золота, обращаясь к тому факту, что в корейском языке слова «золото» и «трещина» звучат одинаково (Geum). Британский художник Билли Бонд создает скульптуры голов людей (Kintsugi Head 2), которые, будучи разбитыми и восстановленными, символизируют исцеление и надежду . Американский художник Глен Мартин Тейлор использует проволоку и пряжу в своих фарфоровых скульптурах (Kintsugi Heart, 2020), чтобы визуализировать сложные и порой болезненные связи между людьми . Интересно, что сама техника маки-э, из которой родилась кинцуги, также находит применение в современном искусстве. Например, в фильме «Звёздные войны: Скайуокер. Восход» шлем Кайло Рена был восстановлен в стиле кинцуги, что подчеркнуло его повреждённость и внутреннюю борьбу.

Помимо скульптуры и дизайна, философия кинцуги находит применение и в других областях. В Киеве в рамках проекта Balbek Bureau был создан салон красоты «Скажи нет Мо», интерьер которого выполнен в технике кинцуги, что символизирует отказ от идеала безупречности. Ресторан Carmina и Pilar в Париже также был отреставтирован в этой технике, превратив повреждения стен и конструкций в часть уникального дизайна интерьера. Таким образом, кинцуги перестал быть просто ремеслом для реставрации керамики. Он стал комплексной культурной метафорой, которую используют художники, дизайнеры и архитекторы для исследования глубоких вопросов о жизни, смерти, восстановлении и преображении. Этот феномен демонстрирует удивительную жизнеспособность и актуальность древней японской практики в современном мире.

Культурное влияние

Кинцуги, зародившись в строгих рамках японской культуры, в XXI веке вышло за их пределы, став международным явлением с глубоким культурным и символическим влиянием. Его популярность во многом обусловлена универсальностью его философии, которая легко транслируется в различные контексты, от бизнеса до личной жизни. Этот процесс перевоплощения демонстрирует, как одна культура может предоставить инструмент для самовыражения и рефлексии для всего мира.

В Японии, где кинцуги имеет свою историческую почву, он популяризируется не только среди художников и реставраторов, но и в повседневной жизни. Например, в Токио есть специальное студия Kintsugi TSUGU TSUGU, которая проводит мастер-классы по кинцуги в районах Асакуса и Эбису, позволяя жителям и туристам попробовать свои силы в этом ремесле. Российский мастер Костя Корка (он же Корнилов), начавший заниматься кинцуги в 2015 году, также способствовал популяризации этой практики на постсоветском пространстве, проводя бесплатный ремонт предметов с наиболее трогательными историями в рамках своего новогоднего конкурса.

На глобальном уровне кинцуги стал символом движения к устойчивому развитию и отказу от одноразовой культуры. В эпоху, когда производство вещей происходит с огромными экологическими издержками, философия кинцуги предлагает альтернативный взгляд: вместо того чтобы выбрасывать сломанную посуду или разрушенные отношения, следует попытаться их починить и превратить ущерб в новую ценность. Этот идеал находит отражение в коммерческом дизайне, как уже упоминалось, и в деятельности некоммерческих организаций. Психология также активно использует метафору кинцуги для терапевтических целей. Психолог Томас Наварро и терапевт Селин Сантини применяют эту модель для работы с клиентами, помогая им рассматривать пережитые травмы и шрамы как источник силы и мудрости. Кинцуги становится метафорой личностного восстановления, призывающей принять жизненные трудности как неотъемлемую часть формирования уникальной личности.

Однако, по мере роста популярности, кинцуги подвергается процессу культурной апроприации и переосмысления. В разных странах и культурах его значение может меняться, адаптируясь к местным реалиям. Например, в США художник Глен Мартин Тейлор использует кинцуги для исследования сложных социальных и личных связей, в то время как в Великобритании Билли Бонд фокусируется на теме исцеления и надежды. В Южной Корее Йисукинг обращается к лингвистическим и культурным ассоциациям, связывающим золото и трещины . В России Костя Корка, будучи выходцем из промышленного альпинизма, придает ремонту дополнительный пласт мужественности и преодоления трудностей. Этот процесс перевоплощения показывает, что кинцуги — это не догма, а живой, развивающийся концепт. Его универсальность позволяет использовать его как каркас для обсуждения самых разных проблем, от экологии до психического здоровья.

Культурное влияние кинцуги огромно. Он стал символом не только японского искусства, но и глобального движения, направленного на переосмысление понятий разрушения, ценности и красоты. Отреставрированная чаша больше не является просто керамикой; она становится рассказом о прошлом, знаком надежды и символом устойчивости. Кинцуги напоминает нам, что несовершенство — это не недостаток, а неотъемлемая часть бытия, а шрамы — это не отметины о прошлых бедах, а дорожные знаки, указывающие путь к мудрости и силе. Этот древний японский секрет превращения потерь в приобретения нашел своё место в сердце современной глобальной культуры, предлагая всем нам, кто когда-либо чувствовал себя разбитым, возможность восстановиться и блеснуть заново.

Пусть и в вашей жизни трещины превращаются в золото 🌟💛