У Сергея Кимовича пять детей и двое внуков, которые разбросаны по миру. В столице он живет с мамой и своей любимой овчаркой. Его не встретишь на шумных приемах и банковских конференциях. Концепция жизни состоятельного банкира — это замкнутый мир красоты, как он говорит, «исключительной и неординарной».
— Да, сегодня она мне не интересна.
— Нет. Просто меня часто предавали. Когда в свое время я продал Первый Республиканский Банк, все были уверены — с деньгами я сразу покину Россию. Этого не сделал, чем вызвал удивление. Однако образ жизни действительно изменил сильно, оставив возле себя только самых верных. Я вновь купил банк, вернулся в активный бизнес, увлекся коллекционированием и даже открыл свой собственный Антикварный дом.
— Да, я уже заметила, что кофе мы с вами пьем из уникальных чашек. Не в каждом музее такие встретишь. С чего зародилась страсть к фарфору?
— Все началось лет пятнадцать назад. В Париже одна женщина показала мне вазы известного мастера Галле, и я в них полностью влюбился. То есть страсть разожгло сначала стекло эпохи ар-деко, а вот уже потом в моей жизни появился фарфор. Сегодня жемчужина коллекции — уникальный сервиз XVIII века, который превосходит по сохранности многие экспонаты известных музеев. Он моя гордость. Несколько лет назад на аукционе в Англии я отдал за него порядка 200 000 фунтов стерлингов. Важно то, что мы знаем провенанс сервиза: созданный в 1726–1728 годах, он был передан во владение сэру барону Уильяму Стрикленду, военному атташе короля Георга II, самим Августом Сильным, основателем Мейсенской фарфоровой мануфактуры. На нем с большой тщательностью изображены сцены из китайской жизни.
Антикварная коллекция банкира расположена неподалеку от его рабочего кабинета, за стенкой. Витрины Восточно-Европейского антикварного дома — это летопись самых изящных эпох. Модерн застыл в многослойном стекле, Мейсен изобилует всеми жанрами, живопись переносит в разные эпохи и стили. Выясняется, что на самом деле Юнин коллекционер с сорокалетним стажем.
— Еще ребенком я стал собирать монеты. Мой папа был коллекционером, увлекался орденами. В его коллекции насчитывалось порядка 300 уникальных орденов и медалей. Они перешли по наследству мне.
— Вы из богатой семьи, раз такие раритеты хранились в доме?
— Нет, отец у меня был простым рабочим. Страсти собирать и хранить уникальные вещи подвластны все сословия, так считаю.
— Вам за свои сокровища не страшно?
— Так ведь их просто не унесешь, они же хрупкие. Отколется что-то у вазы или сервиза — все, экспонат резко падает в цене. Поэтому грабителей подобные вещи не привлекают. Хотя монеты, конечно, похитить на порядок легче...
И все же самый главный актив Сергея Юнина — это банк. Из-за непростых времен с мансарды приходится спускаться все чаще, так как нужно рулить — оперативное руководство бизнесом сегодня актуально для всех, кто хочет выжить.
— Вы не жалеете, что остались в банковской сфере?
— Сейчас жалею, но уже поздно. Я засыпаю и встаю только с одним — как соблюсти все нормативы ЦБ. Предписания и требования регулятора нас душат, но другого варианта просто нет — мы ведь строим государственный капитализм.
— Что, простите?
— Государственный капитализм. Это как новый ледниковый период. Кто от предыдущего погиб на заре цивилизации? Мамонты и динозавры, а вот мелкие букашки выжили. Это я к тому, что небольшие частные банки обязательно должны пережить катаклизм. Хотя, если честно, то скажу прямо: сегодня любой коммерческий банк — это филиал ЦБ. Простора для бизнеса не осталось вовсе, мы зажаты между нормативами и ставками, которые рекомендованы регулятором сверху. Такова реальность.
— А вы смелый, раз такие слова произносите вслух. Тогда спрошу прямо, многие банки еще потеряем?
— Да, среди банкиров это ни для кого не секрет. Сентябрь будет предельно сложным, ожидаю пик отзыва лицензий и банкротств именно в этот месяц. Кто все же выживет — тот будет стоить дорого.
— Осталось только узнать, кто? Уже давно не получается спать спокойно… Ленту Банки.ру каждый раз читаю со страхом. Уже вообще никому не верю, даже «динозаврам», если иносказательно обозначить так крупные банки. Мне кажется, что все под ударом. Я бы на месте ЦБ объявила временный мораторий на «банкоубийство»…
— Сегодня всем индустриям крайне непросто. Но, вы знаете, я патриот. Все эти трудности мне даже в чем-то нравятся. Начинаешь себя уважать, так вот конкретно по-мужски, что не бежишь, не прячешься, а работаешь и сопротивляешься обстоятельствам до конца. Видно, в свое время «Как закалялась сталь» Островского не зря прочитал. Не могу предать любимую книгу детства. Вот не могу и все.
