«Неправильный» коллекционер Сергей Птухин

Фонды Вологодской областной картинной галереи насчитывают более 40 тысяч экспонатов. Более 35 тысяч из них – графика, в том числе экслибрисы.  Наш собеседник Сергей Птухин хорошо известен художникам и завсегдатаям выставок графики в картинной галерее. Экономист по профессии (недаром на нескольких его экслибрисах изображены счёты), книголюб и коллекционер, он много лет является президентом всероссийских конгрессов экслибриса. Сейчас, будучи сотрудником Вологодской картинной галереи, участвует в организации выставок графики и, наверное, всех графиков знает по именам. А беседуем мы о его собственной коллекции экслибрисов на тему юмора.

Сергей Фёдорович, что побудило вас собирать экслибрисы – любовь к книгам, увлечение графикой или страсть к собирательству?

И то, и другое, и третье. Началось всё, естественно, с книг. Читать я начал лет в пять, больше всего мне нравились книги с картинками – и до сих пор нравятся. И коллекционерская жилка была: лет с семи я собирал марки и значки, затем монеты и, конечно, книги. К экслибрисам я пришел позднее – интерес к такому виду искусства, мне кажется, возникает в более или менее зрелом возрасте, когда появляются читательские пристрастия и какие-то эстетические предпочтения.

Когда в СССР начали создавать Всесоюзное общество книголюбов, я организовал такое общество в строительном тресте, в котором тогда работал, а потом стал председателем городского клуба книголюбов, который открылся при магазине «Дом книги». Параллельно с ним в 1981 году появился городской клуб «Экслибрис». Коллекционирование экслибрисов в советское время было очень популярно: по сравнению с картинами стоили они недорого, места для хранения не требовали, их легко можно было пересылать по почте. Мне стало интересно, и я начал ходить на заседания клуба. Руководил клубом его создатель – профессор Пётр Андреевич Колесников, а после него клуб возглавил директор Вологодской картинной галереи Владимир Валентинович Воропанов. Я в силу своей природной активности вскоре стал секретарем этого клуба, а с 1988 года начал участвовать в организации выставок экслибриса в Доме книги – они проводились раз в квартал.

В 2004 году при Всероссийском обществе книголюбов возникла Российская ассоциация экслибриса, и Вологодской картинной галерее предложили провести Всероссийский конгресс экслибриса. Этот вид графики на Вологодчине активно развивался с 1960-х годов, когда ВОКГ руководил Семён Ивенский, а в Вологде и Череповце работали замечательные художники-графики: Генриетта и Николай Бурмагины, Валентин Едемский, Леонид Щетнев, Владислав Сергеев, Анатолий Наговицын, Дмитрий Медведев и другие.

А как вы начали собирать собственную коллекцию?

Экслибрисами всегда активно менялись, и я, только начав ими интересоваться, стал заказывать собственные книжные знаки разным нашим художникам, печатал и потом обменивал на «чужие» экслибрисы. То, что ты заказал для себя – уникально, ни у кого больше такого экслибриса нет, поэтому серьезные коллекционеры имеют на свое имя много экслибрисов. Тем более что это, как правило, интеллектуалы, образованные люди с широким кругом интересов, а интересы со временем меняются. В книжном знаке делается упор на то, какие книги или авторы заказчика интересуют, какие он имеет увлечения помимо чтения. Можно сказать, что хороший экслибрис – это такой художественный ребус, в котором зашифрованы интересы человека, для которого он сделан.

Для пополнения коллекции нужно было общаться с художниками-графиками и коллекционерами, и у меня в советские времена была огромная переписка – до 10 писем в день приходило. Иногда высылал в обмен книги – они тогда были своеобразным эквивалентом валюты и ценились больше, чем деньги: хорошую редкую книгу сложно было просто купить – ее надо было «достать».

 Сколько всего экслибрисов в вашей коллекции?

Я, наверное, неправильный коллекционер: мне интереснее видеть новое, чем систематизировать то, что уже есть, – занимаюсь этим, но недостаточно. А поскольку я много лет организую выставки в картинной галерее, то экслибрисов вижу больше, чем кто-либо другой. Просмотрев сотню тысяч книжных знаков, становишься слишком разборчивым эстетом. Поэтому за количеством экземпляров в коллекции я давно не гонюсь и, сколько у меня экслибрисов, не знаю – думаю, порядка 10 тысяч.

Это большая коллекция?

Смотря с чем сравнивать. Марио де Филиппис в Италии собрал самую большую коллекцию экслибрисов в мире, которая вошла в Книгу рекордов Гиннеса, – в ней больше полумиллиона экслибрисов.

Как коллекционеру определиться с темой?

Став членом клуба «Экслибрис», я, конечно, сразу задумался над темой коллекции. Из предыдущего опыта знал, что любой коллекции, будь то марки, значки или экслибрисы, нужен какой-то стержень. Примеры бывают самые неожиданные. В Испании на Всемирном конгрессе экслибриса в 2014 году я познакомился с испанским коллекционером, который собирает экслибрисы с изображениями лошадей. К нам на все конгрессы приезжает коллекционер из Санкт-Петербурга Станислав Гасюнас – у него собрание экслибрисов с разнообразными чертями. Ну, коллекционеры – что с них возьмешь? У каждого какой-то свой «сдвиг» (смеется). А я решил выбрать тему юмора – ее можно довольно широко трактовать, многое подойдет. Думаю, именно юмор часто помогает легче переживать неприятности и решать жизненные проблемы. Конечно, не все мои экслибрисы с этой темой связаны, но есть экземпляры довольно интересные.

Юмор – действительно очень широкая тема, к тому же неоднозначная – кому-то шутка кажется смешной, кому-то нет. Как вы к этому подходите?

Я предпринял попытку систематизировать имеющиеся у меня экслибрисы, которые я отношу к юмористическим, по разделам – выделил, к примеру, «Зверский юмор» (экслибрисы с забавными изображениями животных), «Фантастика и сказки», «Разная чертовщина», «Секс-юмор», «Черный юмор» и другие, но эта классификация очень условна, и не знаю, нужна ли она на самом деле. Конечно, у всех свое представление о смешном, порой оно не совпадает у заказчика и художника, и я, относя экслибрисы к юмористическим, ориентируюсь на свое восприятие.

Один из первых экслибрисов сделал для меня наш выдающийся вологодский график Леонид Николаевич Щетнев. Тогда началось увлечение восточными календарями, а я по году рождения Дракон. И вот у меня на экслибрисе такой веселый дракон с книжками и девиз «per aspera ad astra». С харьковским художником Алексеем Литвиновым я был знаком по переписке, и он изобразил меня казаком-запорожцем – видимо, что-то я ему написал, что его натолкнуло на такой образ. Вообще в создании экслибриса участвуют и автор, и заказчик. Художнику нужна информация о человеке, для которого он будет делать книжный знак, нужен какой-то толчок его фантазии, а заказчику интересно увидеть себя со стороны и одновременно заявить о себе как о личности со своими увлечениями и убеждениями.

Вот экслибрис художника из Палеха Алексея Орлеанского – тут юмор нашел выражение в пиратской теме. Мы с Орлеанским встретились случайно в Москве на вернисаже, я тут же спросил, можно ли заказать знак. Можно – что интересует? Я рассказал среди прочего, что одна из моих любимых книг с детства – «Одиссея капитана Блада», книги вообще люблю, а работал я тогда экономистом. Вот и получился такой экслибрис: тут и пират, и попугай, и сундук с сокровищами, и груды книг, и счёты – а корабль ушел. Вот еще один «пиратский» экслибрис – его сделал мне Николай Неймеш из Харькова. Судя по этому знаку, я большой любитель выпить, но это, к сожалению, не так (смеется).

Замечательный московский график Юрий Ноздрин не раз участвовал в выставках на Всероссийских конгрессах экслибриса в Вологде. Эта его работа сделана в 1990-м году – чего тут только нет, и история ее появления довольно забавна. Я тогда был членом-корреспондентом Московского клуба экслибриса и, будучи в командировке в Москве, должен был выступить на заседании клуба с рассказом о нашем череповецком графике Анатолии Наговицыне. Перед этим бегал по магазинам, закупался московскими дефицитными товарами, в том числе пепси-колой для детей, а на улице лед и слякоть… Поскользнулся, упал, бутылка разбилась, руку разрезал, добрел до аптеки: перевяжите, говорю. Они забинтовали и вызвали мне «скорую», чтобы отвезти в больницу, а клуб был как раз по пути, я и уговорил заехать туда на минуту, предупредить, что не приду – мобильных телефонов-то тогда не было. Зашел туда с забинтованной рукой: извините, мол, но сегодня моя лекция не состоится. Вот Ноздрина эта история вдохновила – и, как говорится, Остапа понесло. Тут столько деталей – не пересмотреть, и надписи смешные – он тогда изучал лубок, и многие работы у него сделаны в лубочном стиле.

Примерно в то же время в Московском клубе экслибриса я познакомился с художником Сериком Кульмешкеновым из Казахстана, сейчас живущим в США, и как-то послал ему свою фотографию из путешествия в Египет: на ней я в темных очках стою рядом с арабом. Но то, что в очках отражается – это его фантазия, такой вот секс-юмор получился. Путешествовал я вообще много, и Ярослав Макаров из Череповца изобразил меня на экслибрисе идущим по земному «шарику». А художник и скульптор Евгений Лебедев из Устюжны тему путешествий обыграл по-другому: взял одно из моих любимых стихотворений Николая Рубцова – «Стукнул по карман – не звенит…» – и предложил «гнать велосипед»… в Ялту.

Экслибрисы Лебедева, с которым я познакомился в конце 80-х, сразу понравились мне качеством исполнения и веселым взглядом на их владельцев. Первый мой экслибрис, заказанный у него, –это работа с совой, лосем, телевизором и грудой книг – на первый взгляд кажется странным, но тут всё объяснимо. Лося тогда изображали на гербе Вологды, и в ходу была масса сувениров по мотивам герба. Сова – символ интеллектуальной телевизионной игры «Что? Где? Когда?», а я как раз в то время был президентом вологодского клуба знатоков, в 1989 году мы даже выступали на Центральном телевидении. Ну а книги говорят сами за себя. Эти же темы – сова и книги – появились и на выполненном в то же время экслибрисе Николая Мишусты, который сейчас возглавляет вологодский Союз художников. В то время он занимался офортом, и на этом офортном знаке опять счеты, но уже в руках рыцаря, воспевающего прекрасную даму.

Есть ли в вашей юмористической коллекции экслибрисы на литературные темы, помимо рубцовских?

Есть, например, булгаковские. Крымская художница Антонина Стреленко сделала для меня экслибрис с таким вот обаятельным котом Бегемотом, а художник из Харькова Николай Неймеш предложил свой сюжет по мотивам «Мастера и Маргариты». С булгаковским экслибрисом питерского художника Владимира Верещагина связана интересная история. Я торопил его сделать этот знак к Всемирному конгрессу экслибриса, который в 1998 году впервые проходил в нашей стране, в Петербурге, но он успел отпечатать только 10 штук. А спустя несколько месяцев сообщил мне, что его обокрали, унесли в том числе все офортные доски – видимо, воры хотели сдать их как цветной металл. Поэтому оказалось, что имеющиеся у меня экслибрисы уникальны.

Еще один литературный образ в экслибрисах – Дон Кихот, экслибрис с ним сделал мне для Всемирного экслибрисного конгресса в Вологде харьковский художник Алексей Литвинов. Дон Кихота тоже отчасти можно считать юмористическим персонажем, хотя и с натяжкой, но тут интересно другое: это самый популярный в мире литературный герой, которого изображают на книжных знаках. Мифологизированный образ чудака и безумца, который борется – по-своему – за справедливость и красоту, оказывается чем-то близок художникам и коллекционерам разных стран и времен.

Наверное, о будущем экслибриса не спрашивает только ленивый – спросим и мы. Что ждет этот вид графики в век электронных гаджетов?

Экслибрис является не только атрибутом книжного собрания – он еще и отражает личность заказчика, его стремление к самовыражению. Можно сказать, что экслибрис – это почти современный личный герб. Есть еще и вечное человеческое желание – оставить память о себе потомкам. Это психология, а что касается искусства, то здесь главное – талант художника-графика, работающего в традиционных печатных техниках: ксилографии, литографии, линогравюры или офорта. Сейчас наиболее высоко ценятся экслибрисы глубокой печати, то есть офортные знаки. Тираж у них небольшой – обычно 50, максимум 100 экземпляров, и компьютерная графика в экслибрисах – направление, которое сейчас активно развивается – вряд ли сможет конкурировать с офортом: ведь каждому коллекционеру хочется, чтобы его знак был ценный и редкий. Я убежден, что искусство экслибриса будет развиваться независимо от гаджетов и привязки к книге, хотя думаю, что ни печатные книги, ни библиотеки никуда не денутся.

cultinfo.ru