Мастер глиняной керамики Светлана Лебедева

Фото из личного архива Светланы Лебедевой

Первое знакомство Светланы с непростым и интересным материалом произошло, когда она работала в образовательной школе поселка Половинка. Глину она выбрала не случайно – это органический и «живой» материал.

– Я преподавала тогда рисование, – вспоминает мастерица. – Это было почти 20 лет назад. Раньше в Половинке был кирпичный завод и хорошие глинники, залежи – практически на поверхности. Мы с ребятами пошли туда и набрали материал для будущих поделок. Начали лепить в школе. У нас были мастерские, где стояла муфельная печь.

Светлана любит работать с местной глиной. Она нашла три копанца с разными сортами природного материала.

– Глина там трех цветов: терракотового, цвета топленого молока и среднего между двумя этими оттенками, – отмечает женщина. – Естественно, что для каждого сорта используется и разная температура обжига. Да и по весу изделия получаются отличными друг от друга. Я заметила, что из нашей глины сосуды получаются легкими, звонкими. Берешь его в руку, а он гудит. Оказывается, что в состав кондинской глины входит много шлаковых песков, оттуда и цвет, и звук.

Светлана вспоминает свои первые работы – это барельефы. Вместе со школьниками она раскатывала глину пластом и вырезала птиц – жаворонков. Так они готовились к весеннему празднику. Но однажды мастерские сгорели, пришла в негодность и печь. Тогда Светлана узнала, что в Урае требуется мастер-керамист в школу искусств.

– Моя дочь обучалась этой профессии, – рассказывает умелица. – И вместе с ней я проходила азы. Постепенно начала заниматься этим делом серьезно. И позже стала работать самостоятельно как мастер.

Светлана создала дома свою мастерскую. Супруг установил муфельную печь, в которой обжигаются сосуды при температуре до 1 000 градусов, организовал пространство, поместил гончарный круг, смастерил полки для керамики и оборудования.

– Сначала размачиваю глину, довожу до нужной консистенции, а потом начинаю ее отбивать, – делится она. – Беру шар и со всей силы бросаю его об пол. Делаю это для того, чтобы пузырьки воздуха, которые находятся в глине, вышли. Если этого не сделать, то изделие при обжиге может повредиться.

По словам мастера, материал становится лучше, когда на него воздействуют атмосферные явления, поэтому умелица хранит глину на открытом воздухе и летом, и зимой. Глина учит выдержке. Она не терпит суеты.

– Это очень сложный материал, – отмечает Светлана. – И знаете, правду говорят: либо ты рожден работать с ней, либо не стоит даже и браться. Здесь нужно знать, куда нажать и с какой силой, понимать, что сосуд создается практически из ничего. Его форму нужно вывести, поднять, чтобы держались стенки. При создании исторических сосудов мы не лепим на гончарном круге и не используем формы, а набираем жгуты, потом постепенно обтачиваем и доводим до того вида, который можно представить людям. Это очень кропотливая и тонкая работа.

После того как изделие обрело свою форму, мастер по керамике приступает к обточке и нанесению орнамента. Светлана владеет двумя видами декора: гладкий и рельефный орнамент при помощи декоративных штампов. Затем сосуд сушится в течение двух недель. И только потом его обжигают.

– Однажды попробовала обжигать изделия в земле на открытом воздухе, но попытка оказалась неудачной, – рассказывает Светлана Лебедева. – Теперь обжигаю лишь в муфельной печи. При обжиге все органические элементы обгорают, и готовое изделие становится похожим на фильтр – если в него налить воду, то она вся просочится.

Чтобы изделие стало водонепроницаемым, его обрабатывают специальным раствором.

– В наше время мастера керамику глазируют, но глазурь – вещество, содержащее в себе много вредных компонентов, – подчеркивает Светлана. – Я делаю керамику «живую», по технологиям XI-XII веков: изделие помещается в печь и топится хвоей в течение 6–7 часов. Сосуд вбирает в себя все смолы, и они закупоривают поры. Изделия становятся черного цвета и больше не пропускают воду.

Есть еще один способ – молочение. Это такая техника, при которой на обожженную керамику наносят сливки или сметану или окунают 2–3 раза в молоко, затем разгоняют печь до 400 градусов, и по помещению растекается запах топленого молока. Сосуд становится красновато-коричневого цвета, и поры закрываются.

Мастерица открыла мне еще один секрет: оказывается, раньше глиняные сосуды делились на мужские и женские. А еще Светлана уверена в том, что керамические изделия повторяют изгибы человеческого тела.

– Были горшки, но существовали и горшеницы, – улыбается Светлана Лебедева. – Считалось, что горшки – мужского рода, сделаны из плотной глины с глухим звуком, с толстыми стенками. В них хранили пищу. А горшеницы – женского рода, были тонкими, звонкими. В них получалась очень вкусная еда. У сосудов есть основание – ножки, затем идет тулово, которое плавно переходит в плечики. Потом – шея, горлышко и венчик. Все как у человека.

Помимо археологической реконструкции, мастерица лепит из глины и сувенирные игрушки. Но она уверена в том, что это «баловство». Ведь небольшой подарок можно сделать за 15–20 минут, а вот на древние сосуды времени тратится гораздо больше. На одно лишь донце может уйти до 5 часов.

– Когда ты занимаешься археологической реконструкцией, начинаешь погружаться в историю, географию. Посмотришь регион, где были найдены черепки, состав почвы, потому что каждая форма сосуда зависит и от сорта глины, – подчеркивает она. – Где глина была пластичная и мягкая, там сосудам придавали разнообразные формы. Там, где глина была суховатая, тощеватая, то и формы были простые и чистые. И их очень тяжело лепить.

Чуть больше семи лет назад Светлану Лебедеву пригласили вступить в югорскую Ассоциацию народного искусства и дизайна.

– Сейчас в округе есть реестр мастеров, в котором мы состоим, – делится она. – И я занимаюсь реконструкцией керамики или реставрацией. То есть по предположениям, зарисовкам археологов восстанавливаю и поднимаю древние сосуды.

Так, например, Светлана Лебедева участвовала в проекте «О чем молчит Марьина гора», где занималась реконструкцией из глины. По черепкам она создала коллекцию древних сосудов, которыми пользовались коренные народы, живавшие на территории Кондинского района.

– Два года назад меня пригласили в Казахстан, – вспоминает мастер по керамике. – Там я работала с местными археологами, давала им мастер-класс по лепке керамической посуды. Мы занимаемся не только созданием сосудов, но и изучаем символику и семантику, описываем орнаменты.

Сейчас Светлана Лебедева работает в очередном проекте «Югра. Москва. Иран». Она лепит коллекцию иранской керамики домусульманского периода. По словам мастерицы, все работы будут представлены на сентябрьской выставке в Сочи.

– Иранская керамика сложна тем, что в ней присутствуют круглые и овальные формы, используются животные мотивы, – подчеркивает Светлана Лебедева. – Сейчас готовлю сосуды в зверином стиле начала бронзового века. Их еще называют аскосы. В них хранили масла, горючие жидкости для разжигания светильников. У них сложная форма – они имеют горловину и носик, в который заливается жидкость. И прежде чем приступить к лепке этих деталей, нужно тщательно продумать, как могли это делать люди в те века. Говорят, что у древних людей был очень примитивный склад ума, но это не так. Когда начинаешь заниматься реконструкцией керамики, только тогда до тебя доходит, что они были фантастические мастера. Не имея света и оборудования, поедаемые комарами, люди создавали такие изделия, которые современному человеку сложно повторить.

Ольга Ступак