Кинорежиссер и коллекционер Михаил Игнатов из Сыктывкара

В начале декабря 2015 года в Национальной галерее Коми состоялась выставка «Произведения советского андеграунда из коллекции Михаила Игнатова». Он десятилетиями собирал картины художников-авангардистов, иконы, старинные книги и много чего еще, вплоть до галстуков. «У меня коллекция коллекций», — рассказывал на открытии выставки он.

Эта выставка, по замыслу коллекционера, может положить начало созданию специального музея неподцензурной, неофициальной культуры, в котором будет представлено то, что запрещалось в разные времена, включая, например, и предметы быта и культуры старообрядцев.

Сейчас рассматривается вопрос о передаче коллекции Михаила Игнатова Национальной галерее Коми.

О коллекционировании и меценатстве

Специальный музей неподцензурной культуры должен стать брендом туристического бизнеса, это будет притягательный центр. Я безвозмездно передам все, что у меня есть! Такое решение я принял давно, с самого начала. Потому что были люди, которые на меня повлияли.

Мой дед был в ссылке на Печоре рядом с Ижмой. Там и получил от ссыльных священников-старообрядцев очень дорогую икону и книгу. Дед был хороший мастер и работал тогда прорабом, а в свободное время ходил в лес и дружил с ссыльными скрытниками, жившими в лесу в избушках. Одному из них, тому, с которым подружился во время рыбной ловли, построил баню возле избушки, увидев, что тот совсем грязнуля. За это и получил от друга старообрядческую икону.

Нужно, чтобы был пример, от этого все зависит. Перед моими глазами пример моего деда, которому дарили ценные вещи, но он не считал их своими, считал их народным достоянием, а себя лишь временным хранителем, который должен передать все в надежные руки.

Сейчас я живу в Доме под шпилем, в квартире, где раньше жил Револьт Иванович Пименов. Уже принято постановление на уровне главы республики — установить мемориальную доску на стене этого дома.

А я уже создал в этой квартире два музея. Один из них — мемориальный музей Револьта Пименова в большой комнате. Дело в том, что мы с ним были друзья, обменивались самиздатом. Я и с его сыном общаюсь, он был у меня недавно, подарил свою замечательную книгу о геометрии. Когда Револьт Иванович скончался, я купил у его вдовы эту квартиру. Мы договорились о том, что вся обстановка квартиры останется нетронутой, а главное, мне оставили библиотеку и архив Револьта Ивановича. Этот готовый музей, который я хочу отдать государству. Но государство не очень торопится. Единственное, о чем я прошу, — дать мне равноценную квартиру в городе, жить же где-то надо. А все имущество, включая архив и библиотеку, я оставлю.

Кроме того, я снимал фильм о старообрядцах «Там, за рекой Печорой». Консультантами у меня были ученые, исследователи древнерусской культуры Владимир Малышев и  Александр Панченко. Как раз хранилище древностей имени Малышева в Пушкинском доме натолкнуло меня на мысль о своем музее. Владимир был моим приятелем и наставлял меня так: раз вы собираете старинные книги, рукописи, ни один листочек не должен быть у вас дома, это все принадлежит народу, нельзя делать на этом коммерцию. Это было в то время, когда иконы и книги активно продавали на Запад. Я тоже считаю, что ценности должны быть доступны для широкого круга людей и, тем более, для исследователей.

Еще хотелось бы открыть музей самиздата — у меня огромная коллекция самиздатской литературы. В Коми крае самиздат начинался со старообрядцев. Но даже в советское время у нас были крестьянские писари, описывавшие все, что происходило в их селах. В Усть-Куломе был, например, знаменитый книжник Иван Степанович Рассыхаев. Его архив находится у меня — это пять или шесть книг с его жизнеописанием. Конечно, эти писари часто скрывали свои записи, ведь за ними следили. За Рассыхаевым — даже его родной сын, который был коммунистом. Он читал все, что пишет отец, и, если видел критику, вырывал листы. Вот такой был сыночек, стукач, короче говоря. Так как он был членом партии, его заставляли, говорили: отец твой религией занимается, на похоронах молитвы читает, следи за ним, чтобы пропаганду не вел. Поэтому Ивану Рассыхаеву приходилось писать тайно, об этом он говорит в своем дневнике. А перед смертью он отдал свои записи не сыну, а одному краеведу — Ивану Степановичу Турышеву, который и сохранил дневник. Я потом его купил, он по коми написан и называется Менам олöм («Моя жизнь»). Дневник уже публиковали в газетах, но я еще хочу сделать 100–200 типографских экземпляров, чтобы по республиканским библиотекам распространить.

В Помоздино был свой бытописатель Василий Кунгин. Я собирал материалы о нем: он тоже был репрессирован, у него забрали целый сундук рукописей, но тем не менее многое сохранилось. Я выпустил подборку его воспоминаний, называется «Наивные повести из жизни Севера».

 Я нарисовал свое родовое древо, дошел до середины XIV века, это 21-е поколение, то есть примерно семь веков. Правда, там есть пробел — между концом XIV и началом XV века. Мой первый предок Игнат продал свою усадьбу новгородскому боярину Своеземцеву и переселился на Вычегду. А здесь уже его внук Илья был зафиксирован как первый поселенец на территории, где сейчас Сыктывкар. Он организовал в Тентюково поселение Ильинское, там было всего два двора. Это документально подтверждено. У меня есть друг, который работал в Центральном архиве государственных актов в Москве, это знаменитый Борис Николаевич Морозов. По моей просьбе он и нашел переписные книги, где зафиксированы мои предки, сделал ксерокопию и прислал мне. Как раз там отмечен Илья Игнатов.

 Патриотизм — это любовь к отечеству, следовательно, долг каждого человека — знать прежде всего историю своей семьи, рода, спрашивать дедушек-бабушек, искать в архивах, там много чего сохранилось.

Я историю своего рода изучал двадцать лет. Сначала спрашивал дедушек-бабушек, потом соседей. Мне кажется, изучение топонимики и составление собственной родословной надо вводить в школьную программу.

Елена Соловьёва, «7x7-journal.ru»