Консультант Sotheby's: коллекционер Валерий Дудаков.

   С.Судейкин "Моя жизнь"

Коллекция русского и советского авангарда, принадлежащая Валерию Дудакову, получила мировую известность в те времена, когда главнейшим из искусств в нашей стране все еще считалось кино. В полном объеме она никогда не выставлялась, но интерес к уникальному собранию всегда был огромен. По словам Валерия Александровича, в его художественной галерее на дому стремятся побывать многие - "от посла и до осла". Это в том смысле, что люди приходят очень разные. Одни при виде полотен Шагала и Лентулова впадают в эстетический шок, другие превращаются в арифмометры, на ходу пытаясь определить, столько же миллионов долларов приходится здесь на единицу площади.

С наступлением экономического кризиса этот характерный блеск в глазах стал наблюдаться намного чаще. Неудивительно: когда доверие к основным мировым валютам подорвано, вопрос, в чем надежнее хранить свои сбережения - в драгметалле, в недвижимости или в произведениях искусства, - стал совсем даже не риторическим.

   Консультант Sotheby's

Распивать кофе в такой компании корреспондентам "Итогов" еще не приходилось. Справа под руку заглядывали персонажи Сергея Судейкина с полотна "Моя жизнь" (кабаре "Привал комедиантов"), дающего исчерпывающее представление о том, какой образ жизни выбрал сын жандармского полковника, ставший одним из самых значимых российских художников-символистов. С другой стены на нас безучастно поглядывал "Пасхальный барашек" Нико Пиросманишвили и что-то выкрикивал бесформенным ртом лентуловский распятый Христос. Тут же гремел по харьковским рельсам "Трамвай" Александра Богомазова, за которым давно уже охотятся все музеи Украины, а со спины подстерегали рисованные герои Родченко, Малевича, Врубеля, Петрова-Водкина, Бурлюка, Фалька…

- Это только часть коллекции, - уточнил Дудаков. - Есть еще одна квартира, где в основном собраны шестидесятники - советский авангард, а также дача в Подмосковье и квартира в Лондоне.

Лондонская квартира появилась после того, как Валерий Дудаков стал консультантом по русскому искусству ведущих мировых аукционных домов. Она тоже похожа на маленький музей, который уступает национальным только количеством, но, как можно предположить, отнюдь не качеством экспозиции.

- Ну и как вам живется в пространстве, полном призраков прекрасного?

- Нормально живется. Бывает, что я и не замечаю своих "соседей", - ответил Дудаков, пока мы рассматривали сову с аметистовыми глазами работы Сергея Коненкова, стоящую в изголовье его антикварной кровати.

Когда выяснилось, что в отличие от незадачливого героя Аркадия Райкина синдромом греческого зала коллекционер Дудаков не страдает, очень захотелось спросить, не было ли у него искушения попить чаю из чашки работы Василия Кандинского, которая стоит у него за стеклом, и в какую сумму можно оценить опыт такого чаепития. Но поскольку вопрос показался нескромным, мы спросили о другом: насколько сейчас выгодно вкладывать средства в произведения искусства? Интерес не праздный, если учесть, что вслед за нефтью и газом вроде бы упал спрос и на прекрасное. Например, прибыль Sotheby's и Christie's в прошлом году сократилась на семнадцать процентов. Кроме того, эксперты не исключают, что уже на мартовском аукционе импрессионисты могут наполовину потерять в цене.

- Отвечу вам не с позиций вечности, а с позиций конъюнктуры: настоящее искусство не дешевеет, а только дорожает. В том числе и наши шестидесятники, которых физически становится все меньше и меньше. И многие, к сожалению, уже просто не могут писать…

- Значит, владельцам Пикассо и Айвазовского не о чем беспокоиться?

- Это несколько другая история. Мировой арт-рынок был так же надут, как и рынок ценных бумаг, поэтому коррекции не избежать. Ну не может Пикассо стоить по сто миллионов долларов, а Айвазовский по шесть и более, потому что его хоть… Ну, в общем, очень много. Это не реальные цены, а психоделические - как и цены на землю в районе Рублевки.

- Получается, что капитализация вашей коллекции тоже понизится?

- Да. Но это меня не слишком волнует, потому что в первую очередь я обращаю внимание на художественное качество. Например, мое собрание "Голубой розы" лучшее в мире - лучше, чем в Третьяковке и Русском музее. Поэтому о серьезной девальвации и речи быть не может.

Кстати, на закате советской власти коллекция Дудакова входила в пятерку самых значительных. Сегодня, когда появились люди с большими финансовыми возможностями, в стране насчитывается от двадцати до тридцати фантастических коллекций, не уступающих по объему городским или даже региональным музейным собраниям.

- А корпоративные коллекции? Насколько известно, вы, Валерий Александрович, тоже поучаствовали в их составлении.

- Поучаствовал. Но сейчас считаю, что корпоративная форма коллекционирования обречена. По многим причинам: из-за дурного вкуса хозяев, из-за непрофессионализма консультантов, неспособных проанализировать рынок, и, наконец, из-за элементарного воровства, почему-то процветающего в подобных структурах.

По ходу разговора выяснился еще один критерий, позволяющий определить, кто коллекционер, а кто нет. Истинный собиратель по доброй воле свою коллекцию с молотка никогда не пустит. А вот многие корпоративные коллекции, повальная мода на которые совпала с ростом цен на углеводороды, были сброшены как непрофильные активы еще до кризиса. Кстати, рублевым миллионером Валерий Дудаков стал еще в восьмидесятые, когда нынешние олигархи ходили в простых завлабах и мэнээсах. Но поскольку коллекционирование - страсть не из дешевых, ликвидности, как сейчас говорят, никогда не хватало, причем хронически. Тем не менее костяк коллекции он сумел сохранить- почти ни одной из своих самых любимых работ так и не продал. И это далеко не всем понятно. Так же как не всем понятно, зачем он при любой возможности мотается на другой конец Европы, чтобы только взглянуть на полотна Рогира ван дер Вейдена.

Как стать миллионером?

Сначала Валерий Дудаков был простым художником-полиграфистом и почти рядовым искусствоведом. Своей знаменитой бородой обзавелся лет в двадцать - чтобы и внешне соответствовать должности главного художника фирмы "Мелодия". А когда на заказах стал получать в пять раз больше, чем министр культуры, вдруг осознал, что своего потолка в изобразительном искусстве уже достиг. Вот тогда и возникла страсть к коллекционированию. Ну а природное чутье и университетское образование подсказали главные приоритеты - русское искусство начала XX века. Что же касается так называемого советского авангарда, составившего вторую половину коллекции, то Дудаков сам состоял в знаменитом горкоме графиков - в официальном "осином гнезде" неофициального искусства СССР.

- И не было никаких конкурентов, когда начинали коллекционировать?

- Почему же не было! Тогда в стране насчитывалось с десяток крупных коллекционеров, которые не сразу, правда, но приняли меня в свою компанию. Первым же моим наставником был известный собиратель Яков Рубинштейн, благодаря которому я и освоил искусство обмена-обмана и коллекционирования-стяжательства… А что вы хотите? В советские времена коллекционеров считали обычными спекулянтами...

- И получалось?

- Чтобы было понятно: черно-белый рисунок Михаила Ларионова стоил тогда в комиссионке, как две бутылки водки, от пяти до восьми рублей. А за границей - до тысячи фунтов. Когда я купил у дочери Аристарха Лентулова "Христа распятого" за тысячу рублей, весь мир отечественных коллекционеров надо мной откровенно потешался. Сейчас же эта работа оценивается как минимум в пять миллионов долларов.

Еще одна интересная история связана с приобретением картины "Карусель" кисти Сергея Судейкина. Дудаков заплатил за нее четырнадцать тысяч рублей - стоимость дачи по советским временам. Когда коллеги об этом прознали, пригрозили "за профессиональный идиотизм" не пускать Дудакова на порог. Но время все расставило по своим местам, и теперь эти советские тысячи кажутся ничем в сравнении с рыночной стоимостью "Карусели".

Кстати, по свидетельству Владимира Немухина, который считается одним из основоположников андеграунда, в свое время на Сретенке существовала комиссионка, где даже старую голландскую живопись в буквальном смысле продавали на вес - как сейчас секонд-хенд. И поскольку Валерий Дудаков ориентировался в этом странном - в понимании обычного советского человека - пространстве как рыба в воде, коллеги закрепили за ним прозвище Минишустер - в честь коллекционера с мировым именем Соломона Шустера, который был еще и известным кинематографистом, учеником Григория Козинцева.

- Ну а с Третьяковкой, с Русским музеем конкурировать не приходилось?

- Тогда государственным музеям это искусство было не нужно - символятина какая-то… Например, вдова Роберта Фалька картины своего мужа Третьяковке силой навязывала. И не всегда брали…

А вот частные коллекционеры ценили. Во многом потому, как считает Дудаков, что они историю искусства изучали не по учебникам и были настоящими профессионалами-искусствоведами, хотя официально таковыми и не числились. Так, известный коллекционер Игорь Качурин в свободное от собирательства время служил шифровальщиком ГРУ, академик Николай Блохин был звездой отечественной онкологии, Арам Абрамян, чья коллекция легла в основу Музея русского искусства в Ереване, - крупнейший советский уролог, Владимир Семенов - известный дипломат и партийный деятель, Валентин Фалин - секретарь ЦК КПСС и т. д. Но все они, по мнению Валерия Дудакова, были "глубоко несчастливы" в основной своей деятельности, поэтому и занялись коллекционированием. Себя он тоже причисляет к таким же "несчастливцам": "В сущности, чем я занимаюсь? Собираю чужие достижения…"

Разделяет ли такой диагноз сообщество коллекционеров, неизвестно. Но без определенного кокетства здесь точно не обошлось. Кроме уникальной коллекции, собрать которую стоило немалых трудов, на счету у Валерия Дудакова очень интересная диссертационная работа, сотни статей по истории искусства и, наконец, четыре сборника лирики.

   С Раисой Горбачевой.

 Клуб коллекционеров

Вообще-то коллекционирование - занятие тревожное. Постоянно приходится опасаться грабителей, пожаров, соседей сверху, которые не закрывают краны… Но, как выяснилось, главный страх - время. Казимир Малевич или, скажем, Василий Кандинский, конечно же, никуда не денутся, а вот коллекции, которые уже сами по себе стали явлениями культуры, имеют свойство распадаться.

Когда в коллекции Валерия Дудакова и его жены и "соавтора" искусствоведа Марины Кашуро было что-то около трехсот полотен (сейчас в несколько раз больше), у них появилась идея музея частных коллекций. И в определенной степени она уже реализована. Но главная заслуга Валерия Дудакова все-таки в другом. Еще работая в Советском фонде культуры, он создал Клуб коллекционеров - по сути дела вывел отечественных собирателей произведений искусства, которых в СССР ставили на одну доску с фарцовщиками, из подполья. Первая после 1917 года выставка произведений искусства из частных собраний - это тоже его заслуга.

- Наверное, не обошлось без помощи Дмитрия Сергеевича Лихачева?

- Академик Лихачев, которого Горбачев назначил интеллигентом номер один, был, скорее, знаменем Фонда культуры. А вот главную мясорубку в фонде крутил Георг Мясников. Нельзя не вспомнить добрым словом и Раису Максимовну Горбачеву. И хотя лучшим художником всех времен и народов она почему-то считала Александра Шилова, искусство искренне любила и старалась в нем разобраться. А это уже немало.

- Ну а если сегодня начать вкладывать средства в прекрасное, собрать достойную коллекцию можно?

- Пустой номер. Во-первых, на арт-рынке появилось много фальшивок - до семидесяти процентов. Даже Sotheby's с Christie's иногда грешат, не распознают сразу… Во-вторых, все "первые номера" уже давно скуплены, и никто вам их просто так не продаст.

- Ну а современники? Есть покорившие Запад Виталий Комар и Александр Меламид. Есть Оскар Рабин, при жизни признанный классиком. Или, например, Илья Кабаков, который уже сейчас продается по цене Айвазовского…

- Могу дать полезный совет. Оскар Рабин будет дорожать, а вот Илья Кабаков непременно подешевеет. Что же касается Меламида и Комара… С Виталием Комаром, бывало, мы неоднократно выпивали, и я говорил ему о том, что он занимается не живописью, а чем-то другим. Возможно, театром, сценографией… Но в целом все это - лукавство, обман и самообман в одном флаконе. Там, где нет художественной пластики, нет и высокого искусства. Или я чего-то не понимаю?..

Безусловно, оценки Валерия Дудакова - еще не истина в последней инстанции. Но в любом случае полезные советы от обладателя одной из лучших коллекций страны чего-то стоят. Christie's и Sotheby's, например, к ним прислушиваются.

Итоги.