27 тысяч франков от Щукина имели значение

Картина А. Матисса «Танец», написанная по заказу Сергея Щукина, оказала влияние на всю живопись ХХ века.

В коллекции Щукина было 256 полотен, включая 37 Матиссов, 13 Моне, 50 Пикассо и 16 Гогенов. Часть этих сокровищ была продана большевиками за рубеж, остальные поделили Пушкинский музей и Эрмитаж. Оценить стоимость всего собрания сегодня невозможно, но когда десятилетие назад 40 картин из коллекции Щукина вывозили за рубеж, страховой полис был оформлен на 850 миллионов долларов.

28 марта 1909 года русский фабрикант Сергей Щукин отправил из Москвы телеграмму в Париж, подтверждая заказ на два больших декоративных панно художнику Анри Матиссу, «Танец» и «Музыка». Это дата должна бы занять почетное место в истории искусства ХХ века и одновременно — в истории российско-французского культурного диалога, который, впрочем, и составляет существенную часть этой более обширной истории.

Два революционных полотна не только изменили лицо современной живописи, они также сделали Матисса — впервые в его жизни — материально независимым художником. А стало быть, художником, который мог быть независимым в своем творчестве. Сейчас мало кто помнит, что этим француз обязан Щукину, который заплатил за два полотна совершенно несообразную сто лет назад сумму: 27 тысяч франков. О том, что это были за деньги, можно судить по такой детали. Гертруда Стайн записала в дневнике, что жена Матисса, Амели, взяла такси из центра Парижа до окраины Исси-ле-Мулино, где пара намеревалась арендовать на щукинский гонорар дом. Амели, строгая до скупости хозяйка, экономившая каждый грош, находилась в состоянии такого беззаботного, отчаянного счастья, что не отпускала такси, пока собирала весенние цветы вокруг будущего семейного дома. Стайн пишет: «В те дни только миллионеры могли себе позволить не отпускать такси». Кстати, дом в Исси стал первым и единственным собственным домом Анри Матисса за всю его долгую жизнь.

Щукин был не просто покупателем картин Матисса, он заказывал многие из его работ. В этом отношении его можно считать соавтором замысла этих произведений. Человека, сколотившего огромное состояние на том, что во время стачки ивановских ткачей 1905 года скупил всю их продукцию и стал монополистом, нельзя назвать неучем. Он все-таки получил образование в Германии (не художественное, разумеется). Но в живописи Щукин ориентировался исключительно на собственную интуицию, оказавшуюся гениальной. Своей дочери он однажды объяснил, какими соображениями руководствуется: «Если, увидев картину, испытал психологический шок, — покупай ее». Матисс скажет о Щукине: «Он всегда выбирал только самое лучшее».

Русский меценат «вывел Матисса из карантина»  

Многое из того, что Щукин покупал, вызывало шок не только у него, но и у его современников, прежде всего, во Франции, где Матисса травили и публика, и художники, и критики. Один из молодых парижских журналистов исключительно благодаря нападкам на Матисса сделался знаменитостью. Он выставил в салоне полотно «Закат над Адриатикой» якобы в подражание Матиссу. А затем написал сенсационный репортаж, сообщив, что эта мазня произведена кистью, привязанной к хвосту осла. Этот журналист впоследствии станет президентом Гонкуровской академии.

Анри Матисс на старости лет вспоминал, как зашел однажды в одно из артистических кафе на Монпарнасе, где сидел Пикассо с целой компанией своих почитателей. Матисс поздоровался, но никто не потрудился ответить. Так он и оставался в полном одиночестве за столиком. Вспоминая эту тягостную сцену, Матисс говорил: «Всю жизнь я был в карантине».

Отчасти из карантина его вывел именно Щукин. Их отношения, длившиеся годами, не были ровными. Английский биограф художника Хилари Сперлинг (Hilary Spurling) пишет, что временами Матисс старался избегать страстного русского коллекционера, имевшего привычку немедленно покупать то, что ему понравится, не давая автору времени получить удовлетворение от собственной работы. Однажды Щукин ушел из мастерской Матисса с картиной, на которой еще не просохли краски.

Но Матисс, конечно же, в полной мере мог оценить — и высоко ценил — то, что для него делал русский коллекционер. Говоря об истории создания панно «Танец» и «Музыка» по заказу Щукина, художник заметил: «Надо было иметь крепкие нервы, чтобы их написать. И не менее крепкие нервы – чтобы их купить».

С.И. Щукин на фоне картины А.Матисса «Женщина в зеленом»

Фото: РИА Новости

Гениталии на картине все-таки пришлось замазать 

История создания панно — сюжет для голливудского фильма. Щукин заказал гигантские панно, которые должны были украсить парадную лестницу в его московском особняке на Знаменке, еще в 1906 году. В то время фабрикант был безумно увлечен творчеством Гогена, картины которого покупал, но держал взаперти, чтобы не пугать знакомых. Страдавший заиканием, Щукин сказал как-то о своей коллекции работ Гогена: «С-сумасшедший написал их, и с-сумасшедший купил».

Фабрикант и без того прослыл чудаком в Москве, и он не решался обзавестись новыми картинами с голыми мужскими и женскими фигурами, а именно это и собирался написать Матисс. Он умолял художника чем-нибудь прикрыть тела танцоров во имя приличия, как его сто лет назад понимали в культурном обществе в России и во Франции. Когда мастера не удалось уговорить изменить замысел полотен, Щукин попытался добиться компромисса и сделать картины меньшими по размеру, чтобы он мог повесить их в своих личных покоях и не эпатировать публику. Матисс отказался и от этого. (В окончательном варианте «Танец» и «Музыка» имеют размеры 2,6х3,9 метра каждая; обнаженные фигуры на них – больше человеческого роста). И только после того, как Щукин исчерпал все доводы, он пошел на решительный шаг и отправил свою телеграмму 28 марта 1909 года, согласившись на все условия Анри Матисса. Без этой телеграммы живопись ХХ века, какой мы ее знаем, вероятно, была бы совсем иной. Но драма с приобретением знаменитых панно на этом не кончается.

Современники не оценили «Танец» и «Музыку». Перед отправкой панно в Москву, их экспонировали в Париже, из чего вышел грандиозный скандал. Перед обеими картинами ежедневно собиралась толпа, изрыгавшая проклятья и насмешки. Рецензии в газетах были убийственными. Щукин каждый день читал их, находясь на отдыхе на юге Франции в обществе своей будущей второй жены, и то, что он читал, не делало его счастливее. Семейная жизнь этого человека была отмечена цепью трагедий; двое его сыновей покончили с собой, и молва в Москве приписывала это тому, что в доме Щукиных по стенам висели «дегенеративные» картины. Теперь он собирался жениться во второй раз и не хотел, чтобы новая жена и две ее дочери-подростка пострадали из-за его новых скандальных приобретений живописи.

Тем временем в Париже Матиссу донесли, что Щукин раздумал покупать его панно и настаивает на том, чтобы Матисс повесил свои работы рядом с огромной картиной модного в те годы (и совершенно забытого в наши дни) художника. Матисс согласился, будучи уверен в том, что старинный заказчик не подведет его. Но вышло по-другому, Щукин остановил свой выбор на работе конкурента, и с тем отбыл в Москву. Анри Матисс был совершенно уничтожен — целый год напряженного труда пошел прахом.

Через два дня приходит телеграмма из Варшавы. Щукин, промучившись в поезде двое суток, отправил с полпути длинное искреннее послание, в котором извинялся за свое предательство и требовал немедленно отправить в Москву оба панно.

Больше Сергей Щукин не сомневался в своем решении. Но позже, когда панно заняли свое место в особняке на Знаменке, он неделями приучал себя к необычным картинам, запираясь с ними, и, порой, рыдая от ярости из-за того, что не в состоянии проникнуть в замысел художника. Примерно через год, когда хозяин первой в мире частной галереи современного искусства вполне освоился с творчеством Матисса, сам художник приехал в Москву по приглашению Щукина.

Вопреки опасениям русского мецената, Матисс достаточно спокойно отреагировал на святотатство владельца картин: на панно «Музыка» Щукин замазал красной краской гениталии флейтиста, не в силах противостоять стыдливости московской публики. Однако Матисс настоял на том, чтобы с его картин сняли стекло и распорядился их перевесить. Впоследствии, уже после смерти Щукина, Матисс пытался убедить советские власти смыть «фигов листок» с панно «Музыка», но — тщетно. Картине вернули оригинальный вид лишь в 1988 году.

Что до большинства современных Матиссу русских художников, то они, в отличие от Щукина, так и не признали творчество француза. Однажды в особняк на Знаменке наведался Илья Репин; увидев щукинскую коллекцию, — в ужасе бежал, приговаривая, что ноги его там больше не будет.

Матисс сегодня – один их самых дорогих художников на арт-рынке. В феврале 2009 г. на аукционе Кристис натюрморт Матисса 1911 года Les couscous, tapis bleu et rose был приобретен частным коллекционером за 32 миллиона евро.

Собрание Щукина поделили как сервиз при разводе

После революции коллекция Щукина была национализирована ленинским декретом в 1918 году. Какое-то время Щукин оставался при своем собрании, одновременно выполняя функции директора и экскурсовода. Тогда у него еще сохранялись иллюзии, что его коллекция может украсить собой Кремль. Чему, естественно, не суждено было сбыться.

Оставив иллюзии и картины в Москве, Щукин уезжает во Францию. В его отсутствие коллекцию преобразовали в 1-й Музей новой западной живописи. Соответственно собрание И.А.Морозова составило 2-й Музей новой западной живописи. В 1928 году оба музея слили в один.  

Еще через двадцать лет, в 1948 году, Сталин решил, что Москве не нужен Государственный музей нового западного искусства, вследствие чего он и был благополучно расформирован. Коллекцию Щукина поделили между Эрмитажем и ГМИИ им. Пушкина, как делят сервиз переругавшиеся между собой супруги при разводе: суповые тарелки одной стороне, чайные блюдца — другой. Вот так, по необъяснимой прихоти деливших собрание Щукина, великолепное панно Матисса «Танец» отправилось из Москвы в Питер, вопреки воле коллекционера (по первому завещанию 1907 года все собрание целиком должно было отойти Третьяковке).  

Впрочем, к тому времени, когда его конфискованную коллекцию поделили, Сергей Иванович Щукин уже давно был в могиле. Он скончался в Париже в 1936 году в возрасте 82 лет.