Эксперт Christie’s — о бренде «Фаберже» и правилах коллекционирования

У любого антиквара или коллекционера существует «шанс в жизни». В 1865 году ювелир Александр Иванов купил у монаха Почаевской Лавры жемчужину, которая оказалась жемчужиной «Пелегрина». Купил он ее за 100 рублей, а продал за 40 000.

Часто слышу, мол, эта табакерка ушла за миллион, а я продал ее за 30 000. Коллекционеру, конечно, нужна выдержка.

Никогда нельзя останавливаться на одном эксперте. Один лучше знает что-то одно, другой – другое. И никогда нельзя говорить одному эксперту, что сказал другой.

Коллекционерам нельзя доверять. Он скажет, что эта вещь – совсем не то и не стоит больших денег, а сам на следующий день ее купит.

Собирать надо и антиквариат, и новые имена

Часто так бывает, что коллекционер или наследник не может грамотно продать предметы. Аудиторию нужно заинтересовать, выпускать альбомы. Нужно выходить на старых диамантеров и просить продать клиентскую базу.

Есть такое понятие – восточный тип коллекционирования. Это когда вещи покупают, казалось бы, для инвестиций, но на самом деле никогда в оборот не дают. У арабов такая беда.

Отличие нью-йоркского и лондонского Christie's: в первом обязательно требуется указать вес металла в изделии. Они считают, что в первую очередь продается металл, и не так оценивают художественную ценность. В Лондоне наоборот.

Бренд «Фаберже» очень тесно соприкасается с Украиной. Неслучайно в прошлом году в Киеве открыли первый в постсоветском пространстве брендовый магазин. Фаберже вначале 1900-х имел два магазина в Украине: в Киеве и Одессе. До сих пор неизвестно, куда девался товарный остаток из одесского магазина.

С 1903 года в Одессе существовала фабрика Дома Фаберже на 35 человек. Неоднократно встречались запонки, недавно вот продавался золотой портсигар с двуглавым орлом и одесским клеймом.

Сейчас во всех официальных музеях Украины находится 60 вещей Фаберже. В музеях России – меньше тысячи.

Я встречался с Малкольмом Форбсом. По данным Книги рекордов Гиннеса, тогда (в 1989-1990 гг. – Forbes) он владел самой большой в мире коллекцией императорских яиц «Фаберже»: всего их 50 штук, а у него – как тогда считалось – было 11. В российских музеях сейчас находится только 10.

В середине 2000-х мы с Татьяной Фаберже (правнучка великого ювелира) по архивным документам доказали, что у Форбса не одиннадцать императорских яиц, а девять: два яйца тоже «Фаберже», но не императорские. Цена императорских тогда была $3 млн, обычных – 300 000. То есть мы стоимость коллекци уронили на $5,4 млн. И что вы думаете? На следующий день мне Татьяна говорит: «Валентин, не надо было указывать, что эти яйца не императорские – акции Forbes упали на 5 пунктов».

Лет cемь назад появилась семья МакФерринов, муж и жена, нефтяники из Техаса, состояние – то ли $600 млн., то ли $800 млн. С чего начали? Муж заболел раком, врачи давали полгода. Он решил оставить своему родному городу, кажется, Хьюстону, коллекцию. Стал собирать. Его коллекция Фаберже уже больше, чем у английской королевы: у нее 300 предметов, у него 330 – как у Форбса. Кстати, МакФеррин выздоровел.

Коллекционеры возникают из небытия. Сейчас на самом деле самые больше коллекционеры – это российские и украинские олигархи, а также арабские шейхи. Китайцы наступают им на пятки. А в 1990-е годы крупнейшими коллекционерами были японцы.

Тезисы беседы с Валентином Скурловым

Валентин Скурлов 35 лет занимается драгоценностями и антиквариатом. В СССР он возглавлял отдел спроса и рекламы Главного управления ювелирной промышленности, в середине 1980-х начал изучать наследие Карла Фаберже. Сейчас он эксперт Русского отделения аукционного дома Christie`s.

В 2005 году Скурлов оказался в центре громкого скандала. Вместе с правнучкой великого ювелира Татьяной Фаберже он сделал сенсационное заявление: одно из знаменитых яиц мастера, купленное российским бизнесменом Виктором Вексельбергом – фальшивое. Оно было частью большой коллекции основателя журнала Forbes Малкольма Форбса, которую его семья продала российскому предпринимателю более чем за $100 млн.

– Чем закончилась история с Вексельбергом?

– Его представители говорили, что привлекут меня к суду за диффамацию, за то, что порочу их предметы. Но этого не произошло, а яйцо сейчас уже не выставляют, хотя оно имеет определенную свою ценность и надо зафиксировать его историческую состоятельность.

Мы с Татьяной Фаберже полагаем, что его изготовили в мастерской Евгения – старшего сына Карла Фаберже – в 1950-х годах. В Париже у него работали бывшие мастера отца. Они хуже делать не могли. Евгений Карлович никогда не думал, что исполняет подделку. У нас было 11 аргументов в пользу нашего утверждения, и пока ни один из них не опровергли.

– Изменились ли вкусы покупателей антиквариата и драгоценностей за последние 20 лет?

– Мы пережили период дикого накопления капитала, когда в сотню богачей врывались люди с самых низов, не слишком образованные, грубоватые. Они покупали какие-то предметы только потому, что там много карат золота или большой вес камней. Дети этих первых миллионеров воспитаны иначе, знают по 2-3 языка, ходят по музеям. Им нужны не килограммы золота, а ювелирная работа, идет утончение вкуса.

– Какие драгоценные камни и металлы сейчас популярны?

– Ювелиры стали более активно использовать палладий – металл платиновой группы. Золото в последнее время подорожало, а палладий в два раза дешевле. Но так же популярно белое золото.

Сейчас огромный выбор драгоценных камней. Во времена Фаберже в России «своими» были только изумруды. Сейчас  в моде сапфиры и алмазы, причем алмазы российские, поэтому ювелиры очень активно их применяют, но уже без  вычурности. 

Иногда целые группы входят в ювелирную моду. Например, 20 лет назад мы не знали о колумбийских и бразильских изумрудах. Они очень хороши. Сейчас идет гражданская война в Мозамбике, там камни необычайной красоты. Резко расширилась ценовая палитра камней, если 20 лет назад было 6 групп, то сейчас уже 10.

– Что богатые люди чаще всего выбирают в качестве подарка? Украинцы чем-то отличаются от остальных?

– В Украине очень сильно развивается сегмент предметов религиозного культа. Резко увеличилось количество епископов, митрополитов, каждому нужна достойная панагия (нагрудная икона, которую носят поверх архиерейского облачения. – Forbes), а это от $20 000 до $70 000. К примеру, сейчас пост – нельзя золотую панагию, а серебряную – статус не позволяет, значит, надо сделать из палладия. На службах первосвященник, епископ, митрополит четыре раза меняет одежду. Вот он вышел в зеленом, ему надо крест с изумрудами, потому что если крест с рубинами, красное на зеленом не будет смотреться. Очень большой простор для деятельности ювелиров.

– Есть правила хорошего подарка для богатых людей?

– Это должно быть изделие из драгоценных металлов. В нем должна быть новизна и в то же время традиционность. Это должна быть авторская ювелирная вещь, бренд, эксклюзивность. Если известно, какие вещи человек собирает, то подарок должен стать продолжением коллекции. И не шестым-седьмым по ценности предметом, а вторым или первым. Желательно, чтобы предмет нес  художественную ценность и потенциально мог стать исторической вещью. Тому, кто увлекается, как Пинчук, сверх-авангардом, можно подарить бриллиантовую корову.

– Каким, по-вашему, должен быть идеальный подарок?

– Это, конечно, работы Карла Фаберже. Он не делал тиражных вещей. Каждое его изделие уникально. Постоянно всплывают новые предметы. В 2004 году мне в руки попала серебряная модель автомобиля, грамм 800 с фарами из рубинов из коллекции Малкольма Форбса. Но это не просто модель авто, а, как все вещи Фаберже – функциональная вещь. Крышку открываешь – отделение для сигар, есть для чернил, для ручки. Это такая игрушка, но еще и полезная. Вот, конечно, лучше не придумаешь подарка для владельца или директора какого-нибудь автомобильного завода.

Сейчас у нас в Таможенном союзе на полном серьезе разрабатывают тему евразийского пасхального  яйца, чтобы в его оформлении соединить белорусский, российский и казахский орнамент. Поскольку эта идея Нурсултана Назарбаева, ему смело можно дарить что-то подобное.