Какие сокровища прошлого притягивают уральцев

Несмотря на экономический кризис, в России продолжают покупать суперкары и люксовые вещи. Причем, дорогие покупки делают не только олигархи, но и представители среднего класса, о чем заявляют представители антикварного рынка.

О том, что нового творится в мире роскоши, какие сокровища в Екатеринбурге выставлены на продажу, какие предметы старины наиболее популярны и каким образом на них формируется цена,  рассказал ведущий эксперт салона антиквариата «Антарес», президент ассоциации «Антиквары Урала» Владимир Таширов.
 

– Владимир Германович, поясните для начала – с чем вы имеете дело, каков в принципе объем рынка антиквариата?

– Антиквариат сегодня – это предметы культурно-исторического наследия возрастом свыше ста лет. Рынок антиквариата – глобальная отрасль мировой экономики, и в России он достаточно молодой – свободная купля-продажа таких предметов началась только в 1991 году. За 25 лет в России открылось порядка 200 антикварных салонов и около 20 аукционных домов. Общий объем антикварного рынка в РФ оценивается в 10 миллиардов долларов. Доля Свердловской области, по оценке наших экспертов, составляет 200-300 миллионов долларов в год.

Что касается зарубежного рынка, то основу его составляют картины, драгоценные металлы и камни. Антикварный же рынок в России более разнообразен. В Москве, например, львиную долю занимают предметы роскоши.

– Какие в Екатеринбурге сегодня представлены антикварные предметы?

– В нашем городе существует не более десятка салонов антиквариата, каждый из которых имеет собственную специализацию – иконы, картины, серебро, произведения уральских художников и предметы декоративно-прикладного искусства. И важно понимать, что антиквариат на Урале гораздо более демократичный по цене и ассортименту.

– Где коллекционеры приобретают свой товар?

– Существует два основных источника – зарубежные аукционы и комиссионный товар. Некоторые салоны половину товара получают из Лондона, Брюсселя, Парижа, Праги и Стамбула, а остальное приносят люди. В среднем, в наши салоны за одну в неделю сдают на комиссию порядка 100-150 предметов.

– И кто эти люди?

– Аудитория разновозрастная. Это и пенсионеры и молодежь, которые получили, например, в наследство квартиру или дом, начали разбирать, нашли что-то интересное. Вот год назад такой был случай. Позвонили из Невьянского района, попросили приехать. Там оказалось кресло, мы его полностью восстановили – обивку, деревянные детали. Сейчас оно выставлено за 60 тысяч рублей, имеет историческую ценность. Вообще каждый антиквар хочет не просто «выставиться», а чтобы у вещи была история. Чем она длиннее, тем дороже товар.

И вот что касается этого кресла, мы установили, что оно было произведено в 1945 году. Это был краснодеревщик, он пришел с войны. Мебели в продаже не было, поэтому мужчина сам начал ее делать, причем, по образцам европейских производителей – что-то подсмотрел в Германии или, может, в других странах Старого света. То, что кресло было сделано именно на Урале, не вызывает никаких сомнений, потому что материалом послужила сосна. В Европе для таких целей использовали бы дуб или красное дерево.

– Вы сказали кресло стоимостью 60 тысяч рублей. В принципе, не чрезмерно и дорогая вещь получается…

– Все так. К сожалению, в обществе сложилось стойкое убеждение, что антиквариат – это вещи для олигархов. Не надо думать, что антиквариат – это сокровища по заоблачным ценам. Я, как человек, постоянно анализирующий рынок, уверяю вас – это далеко не так. Средние чеки сегодня по фарфору – 3,5-4 тысячи рублей за единицу. Если брать иконы – это порядка 15-17 тысяч рублей, а не миллионы, как некоторые думают. Каслинское литье размерами 15-17 сантиметров идет по 5-6 тысяч рублей. Мелкие детали, пластика, еще дешевле – 500-600 рублей. Недавно мы привозили большую коллекцию немецких и итальянских кукол в национальных костюмах 19 века – они продавались от 400 рублей. Детей невозможно было оторвать от них, насколько изящные они были.
 

– А какой на вашей памяти самый дорогой предмет выставлялся в Екатеринбурге?

– За весь Екатеринбург говорить сложно, но у нас самым дорогим предметом антиквариата была икона начала XIX века за один миллион рублей, а также полотно стоимостью 2,5 млн. рублей.

– Что больше всего ценится и, соответственно, дороже стоит? А что продается меньше?

– Среди наиболее ценного можно отметить серебро, причем 18-19 веков. Особенно, если это русское серебро – портсигары, посуда. А также редкий коллекционный фарфор производства ленинградского фарфорового завода. Интерес к живописи существенно ниже. В основном спросом пользуются произведения западноевропейских мастеров конца XIX начала XX века стоимостью до 20-30 тысяч рублей.

Нужно отметить, что в обществе культура коллекционирования современного изобразительного искусства находится на стадии формирования, поэтому интерес пока не трансформировался в продажи, а видение цены авторов и потенциальных покупателей и коллекционеров зачастую не совпадают.

– Хорошо, а с «черными копателями» вы как-то соприкасаетесь по работе? Они много чего интересного находят при раскопках…

– Сейчас деятельность таких «копателей – археологов» начали упорядочивать в нашей стране, но они не наши клиенты. То, что они приносят, для целей антиквариата не подходит. По качеству и по содержанию. Это больше коллекционные предметы.

Конечно, бывает, попадаются исключения. К слову, раньше было принято, когда ставили срубы, на каждый угол класть серебряные монеты. Вот они хорошо сохраняются.

– Объем имеющихся у частных антикваров предметов как-то можно сравнить с фондами музеев?

– Могу сказать, что по разнообразию предметов, имеющих культурную ценность, частные коллекции зачастую во многом превосходят музейные. Например, когда мы проводили выставку монет и банкнот, приходили представители музеев и говорили: «Мы не можем себе такое позволить». Потому что 5 коллекционеров представили свои сокровища, которые не показывали до этого. Там были, в том числе, царские монеты петровских и павловских времен.

Некоторые салоны антиквариата располагают крупнейшей в регионе коллекцией фарфора, которая насчитывает более трех тысяч уникальных экземпляров, на любой вкус и кошелек. Ни один музей УрФО не может похвастать таким разнообразием, среди которого: Китай, Япония, Германия и Венгрия, знаменитый ленинградский фарфор и коллекция уральского фарфора.

– С какими проблемами вашему сообществу приходится бороться сегодня – таможня, правоохранители, грабители?

– На таможне на самом деле периодически возникают проблемы. Был случай, когда доставили из Лондона товар, и мы не могли его получить 4 месяца. Таможенникам показалось, что это контрабанда. Начали проводить экспертизу, мы подготовили все материалы. И оказалось, что на весь Уральский федеральный округ есть только один уполномоченный эксперт. Процедура, в общем, затянулась. Товар в итоге, конечно, отдали, но прошло очень много времени.

Второй момент – необходимо наладить систему сертификации. Потому что у нас нет ни одной лаборатории, которая могла бы провести физико-химическую экспертизу экспонатов. Ладно, если идет речь о фарфоре, картине, хотя тут тоже отдельные паспорта выдаются. А вот, скажем, если нужно определить какое содержание металла – серебра, бронзы, тут возникают сложности. Тем не менее, в настоящее время в городе появляются экспертные лаборатории, претендующие на государственную аттестацию.

Новый День