Михаил Лифшиц собрал уже около 300 антикварных предметов

Будучи в 2005 году в Омане, топ-менеджер группы «Ренова» Михаил Лифшиц два дня ходил по сувенирным лавкам в поисках торговца настоящим антиквариатом. Искал до тех пор, пока ему не посоветовали заглянуть в крохотный магазин, на стене которого висели всего три кинжала. Старик хозяин лавки согласился показать гостю склад, где хранил скупленные в аравийской глубинке вещи. Осматривая помещение, заполненное всякой всячиной, Михаил вытащил из стенной ниши кинжал в чеканных ножнах, непохожий на все, что он видел на Ближнем Востоке. Хозяин сам не знал, что это, и отдал кинжал за $200. В Москве Лифшиц показал покупку экспертам. Оказалось, он приобрел тибетский нож «джиджипса» XVIII века. Ориентировочная цена — $10 000.

Бизнесмена радует не то, что старинную вещь удалось взять почти за бесценок. Лифшицу вполне по карману ее полная стоимость — в «Ренове» он занимает должность директора по развитию высокотехнологичных активов и владеет 20% акций входящего в «Ренову» Уральского турбинного завода (выручка в 2013 году — $200 млн). Кроме того, ему принадлежит группа компаний «Глобал Эдж»: одно из ее предприятий проектирует и поставляет комплексное оборудование для деревообрабатывающих производств, другое выпускает режущий и абразивный инструмент (выручка $20 млн и $15 млн соответственно). А на досуге Лифшиц летает на спортивных самолетах и собирает антикварное холодное оружие — кинжалы, кортики, ножи, тесаки, стилеты, штыки.

Индийский кинжал из дамасской стали

«Разве не удивительно, что клинок из Тибета оказался в Аравии? — рассуждает Лифшиц. — «Интересно» — ключевое слово для любого коллекционера». Его коллекция насчитывает около 300 предметов. Начиналась она с ножа современной работы. В 1996 году владелец «Глобал Эдж», создавая инструментальное производство, заинтересовался старыми технологиями изготовления сталей — булата и дамаска. От книг перешел к вещам — сначала купил красивый современный клинок, затем, в одном из антикварных магазинов, персидский кинжал XIX века. Остановиться на этом не получилось.

Михаил Лифшиц выкладывает на стол несколько арабских, персидских и индийских кинжалов. Серый булат невзрачен, зато надежен — отличается высокой твердостью: можно рубить гвозди и не затупить лезвие. Дамаск впечатляет своими узорами — волнами и завитками, получающимися в результате скручивания и перековки множества полос стали; такой клинок упруг и хорошо держит «грань» — остроту заточки. «На холодном оружии совершенствовались способы обработки металла, — поясняет бизнесмен-промышленник (Лифшиц — инженер по образованию, выпускник МГТУ им. Баумана). — И не только. Работала конструкторская мысль». 

Он показывает немецкую дагу — кинжал начала XVII века. Если нажать на рычажок у рукояти, то встроенные пружины отведут от середины клинка оба лезвия — получится трезубец, которым можно поймать и сломать шпагу противника. Иной пример — бельгийский складной нож-револьвер 1860-х годов: без ствола, с откидным волнообразным штыком и рукоятью-кастетом. Предназначался для самообороны, носили его и уголовники, и сотрудники полиции.

Снимая со стеллажа азиатский кинжал вслед за европейским, Лифшиц предлагает подержать оружие в руке — почувствовать, как сбалансирован клинок, насколько удобна рукоять. Любит ли он свою коллекцию? «Мне трудно применить понятие «любовь» к таким вещам — ясно же, для чего они созданы», — следует ответ. На многих кинжалах видны зазубрины — очевидно, ими дрались, а не резали овощи. 

Однажды Лифшиц отказался купить прекрасный экземпляр испанской навахи из-за надписи на клинке — «Этим ножом Хосе Гуэльо убил своего врага Хосе Мартинеса, чем выполнил волю предков». Он верит в энергетику вещей и хранит свою коллекцию в офисе «Глобал Эдж» в особой комнате с армированными стенами. Такая предосторожность предписана Постановлением правительства РФ «О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия». К тому же, добавляет Лифшиц, пусть металл сдерживает металл.  

«Можно изучать историю по учебникам, а можно по артефактам», — директор по развитию высокотехнологичных активов «Реновы» достает скромный нож с костяными накладками на рукояти. На первый взгляд, бурятский или монгольский. Но на клинке гравировка — «Корп. погр. стражи». Пограничная стража в Российской империи подчинялась Министерству финансов и боролась с контрабандистами. Ножи такого типа носили нижние чины стражи, набранные из иноверцев и служившие на границе с Китаем. Рядом Лифшиц кладет шикарный стальной кортик с гербом СССР на ножнах. В 1940 году в Красной Армии вводили высшие офицерские звания — командармы, комкоры, комдивы стали генералами. В качестве личного оружия вместо шашки им полагался кортик. Такие клинки редки — первых советских генералов было всего 556. А в 1955 году в армии появились кортики нового образца для ношения всеми офицерами с парадной формой. 

Шпаг, сабель, шашек и ятаганов у Михаила Лифшица около двадцати — они лишь дополняют основное собрание. Почему предпочтение отдано коротколезвийному оружию? «Оно более разнообразное, сложное и даже загадочное, — объясняет коллекционер. — А теперь вопрос на засыпку: что это такое?» Лифшиц протягивает широкое овальное кольцо с приваренным коротким лезвием. Выясняется, что это нож английского лучника, надевавшийся на ладонь острием книзу. Оружие, таким образом, всегда находилось в руке и не мешало стрельбе.

Самый старый предмет в коллекции Лифшица — проржавевший скифский акинак V века до н. э., самый молодой — штык-нож к автомату Калашникова образца 1974 года. Самый ценный — русский кортик, на лезвии которого выгравированы воздушный шар, двуглавый орел и автомобиль. Судя по всему, его изначальный владелец — выпускник Офицерской воздухоплавательной школы (аэростаты использовались для разведки) и офицерских курсов при учебной автороте в Санкт-Петербурге. Возможно, он служил в первой в России автомобильной зенитной батарее. Подобный кортик хранится в питерском Музее артиллерии. Других экземпляров нет нигде. Дмитрий Бушмаков, директор компании по продаже и реставрации военного антиквариата «Лейбштандарт» и одноименного магазина, оценивает такую редкость в 1,5 млн рублей. Для сравнения: стоимость генеральского кортика 1940 года — 450 000 рублей, дореволюционных морских кортиков, за исключением наградных, — 100 000 рублей и выше.

Лифшиц не раскрывает, как заполучил тот или иной раритет. Он вообще лаконично рассказывает об источниках пополнения своего собрания: «Мир продавцов и покупателей холодного оружия довольно мал. Мои интересы здесь знают». Целенаправленно ни за чем не гоняется, но старается не упускать возможность, когда распродается старая коллекция или наследники советского военачальника хотят расстаться с какими-то вещами. Восточное оружие Михаил преимущественно привозит из зарубежных поездок. Иногда заглядывает на Измайловский вернисаж — главный московский рынок антиквариата. Однажды купил там немецкий парадный егерский кинжал начала XX века — трофейную вещь, привезенную со Второй мировой войны. Продавец отдавал ее за $300 — в десять раз меньше реальной стоимости.

По словам Дмитрия Бушмакова, в кругу антикваров говорят, что у Михаила Лифшица одна из лучших в стране частных коллекций коротколезвийного оружия. Сам коллекционер считает, что наилучшая часть его собрания — русские, советские и иностранные кортики конца XIX — первой половины XX века: армейские, авиационные, морские, чиновничьи. «И даже по этой части есть еще что докупать, — замечает он. — Помните, что я говорил? Короткое оружие — самое разнообразное».

Иван Просветов, forbes.ru