Коллекционеры Тюмени

Здесь слоны в большом почете

В уютном кабинете тюменского ученого, профессора Юрия Суховея слонов можно видеть повсюду – на полках и тумбах, на письменном столе и в специально оборудованном прозрачном шкафчике, и даже на полу – правда, этот внушительных размеров экземпляр нигде больше и не поместится…

На вопрос, с чего началась коллекция, Юрий Геннадьевич ответил просто и откровенно: «Случайно. Зашел однажды, будучи в Москве, в индийский магазин, увидел изящную фигурку слона и не удержался, купил. А потом, как говорится, пошло-поехало: друзья стали дарить мне слонов и слоников ко дню рождения, в честь праздников… Волей-неволей пришлось многое узнать об этих удивительных животных из книг, телепередач. Проникся к ним искренней любовью и глубоким уважением. Потому что слоны очень трудолюбивы и умны, при этом обладают каждый своим характером».

Сегодня в коллекции Суховея насчитывается свыше семисот оригинальных фигурок и статуэток слонов. Они представлены в виде миниатюрных пепельниц, копилок, свистулек и пикулек, заварных чайников и солонок, массивных, шикарно оформленных шкатулок, подставок, есть даже слон-светильник, ненавязчиво рассеивающий вокруг себя мягкий теплый свет…

Материалы, из которого изготовлены все эти произведения искусства, вполне могут стать предметом отдельного изучения. Если же говорить об удовлетворении элементарного человеческого любопытства, то можно ограничиться таким перечислением: глина, фарфор, сандаловое дерево, венецианское стекло… Нередко встречаются предметы, украшенные золотом, платиной, инкрустированные малахитом.

Почетное место на рабочем столе профессора занимает увесистая бронзовая печать, также сделанная в форме слона.

По странам и городам, из которых были привезены эти уникальные поделки, вполне можно совершить кругосветное путешествие – Париж, Монтевидео, Гамбург, Сингапур, Амстердам, Коста-Рика… Не говоря уже о китайских, японских и вьетнамских производителях штучного товара подобного профиля.

Гордостью коллекционера является натуральный зуб мамонта, возраст которого не укладывается в голове. Но сохранилось это чудо природы отменно, и автору этих строк в числе немногих счастливчиков тоже довелось прикоснуться к вечности.

Юрий Геннадьевич однажды заказал большущий аквариум, где развел диковинных рыбок, никогда мною раньше не виданых: например, золотых… но без верхних плавников, или очень похожих на забавных декоративных собачек, тянущихся губами к протянутой руке. — Это еще что! – лукаво прищуривается хозяин кабинета-музея.

– Вот академик Козлов из Новосибирска, тот вообще коллекционирует мышей – их у него без малого полтысячи штук!

Потом насладился произведенным эффектом и добавил: — Мышки, разумеется, неживые, а тоже выполненные мастерами из различной фактуры.

Пытаясь осмыслить увиденное и услышанное, я пришел к выводу, что коллекция эта суховеевская совсем не случайна. Потому что по-настоящему талантливый человек талантлив во всем, в том числе и в своих увлечениях. И кому дано проследить ход мыслей чудаковатого профессора, кинувшего мимолетный взгляд на вереницу красивых безделушек, а затем записавшего на бумаге очередную формулу эликсира молодости?

Классика на ладони

Продолжает радовать своей уникальной коллекцией книжных миниатюр сварщик из Голышманово Анатолий Попов.

54-летний ценитель прекрасного увлекается собирательством уже более 30 лет, его коллекция насчитывает около 4-х тысяч экземпляров, самая маленькая из которых размером 1х2 см состоит из 64 страниц.

Анатолий Попов признается, что все эти годы азартно охотился за ювелирно изготовленными миниатюрами, приобретая их как в России, так и в дальнем зарубежье. Любимый автор коллекционера – А.С.Пушкин, который представлен в этом книжном изобилии наиболее полно.

Сладкие картинки

Жительница Тюмени Ираида Васильевна Дербина хорошо помнит свое послевоенное детство, когда лишний кусок хлеба мог спасти от голода, а порой от смерти. И первую подаренную ей к Новому году шоколадную конфету «Красная Москва» тоже запомнила, потому что ее тут же запихнул себе в рот и проглотил младший братишка Ваня.

— Обиды не было, — говорит Ираида Васильевна, — но слезы все равно хлынули рекой. Я ведь до этого только леденцы, ириски да карамельки пробовала. Зато оставшуюся обертку я долго хранила между страниц толстой книги: бывало, достану перед сном, понюхаю — и засыпаю сладко.

Кстати, уже в конце войны среди ребят нашего района стала очень популярна детская игра в фантики: обертки от конфет мы собирали повсюду, складывали их в пакетики (по типу лекарственных порошков) и, как военачальники устраивают перед боем строевой смотр своих солдат, сержантов и офицеров, придирчиво озирали свои «войска». При этом фантик от шоколадной конфеты «весил» значительно больше, чем от карамельки или ириски, считавшихся рядовыми. Весьма плотный квадратик посылался на середину столешницы ударом ладони о ребро стола, при этом пальцы играющего были внизу, а тяжесть толчка переносилась на середину ладони. Следующий игрок бил по вашему фантику – попадал или промазывал. Третий метил по тому или другому, а чаще по обоим. Выигрывал тот, кто брал больше фантиков. Долгое время с этой забавой не могли соперничать никакие другие настольные игры, даже «Чапаев» с шашками.

Мне часто везло, и спустя какое-то время в моей шкатулке накопилось более сотни уникальных трофеев: здесь были обертки от конфет «Цирк», «Весна», «Мишка косолапый», «Рот-фронт», «Мишка на Севере», и «Ну-ка отними», «Столичные» и даже «Трюфели»…Конечно, далеко не все из этой вкуснятины нам удавалось попробовать.

К тому же, найденная где-нибудь на улице, обертка могла оказаться сильно скомканной и грязной, тогда приходилось ее расправлять и даже гладить утюгом. Кое-что из этой коллекции чудом удалось сохранить до сегодняшнего дня, и я могу засвидетельствовать, что внешнее оформление современных конфет заметно улучшилось. Но вот «Мишка косолапый», к примеру, почти не изменился.

И по-прежнему дороги мне конфеты, на чьих обертках красуются репродукции картин Шишкина, других известных художников прошлого века…

Ираида Васильевна берет в натруженную ладонь несколько потускневших от времени фантиков и довольно ловко демонстрирует свое давнее умение выигрывать. Глаза ее при этом начинают азартно поблескивать, да и вся осанка обретает былую стать.

— А вы знаете, — продолжает она, — что собирание фантиков – конфетных этикеток – в специальной литературе до сих пор почти не рассматривается.

Хотя официально существует филумения – коллекционирование спичечных этикеток, которая даже признана вспомогательной исторической наукой.

Считаю, что фантики незаслуженно обойдены вниманием. Ведь они с раннего детства не перестают изумлять разнообразием сюжетов: здесь и сказки представлены, и песни колыбельные, и озорные частушки мелькают. То есть, могут служить источником интереснейшей и полезной информации!

В цепях, как в шелках

Тюменец Дмитрий Ломакин вот уже много лет увлечен собирательством различных цепей, считая их одним из самых гениальных изобретений человечества.

— Это ведь с легкой руки революционных писателей цепи стали символом рабства, — говорит Дмитрий Лукьянович. — Помните: «Пролетарию нечего терять, кроме своих цепей…» и тому подобное.

А ведь человеку без цепей не прожить, этой уникальной конструкции нет в природе аналогов. В отличие, скажем от колеса, которое помог изобрести катящийся с горы камень.

Тем не менее, цепь, по словам коллекционера, гибкое тело, состоящее из последовательно соединенных звеньев, известна с древнейших времен. И сегодня цепи, в зависимости от назначения, подразделяются на грузовые и тягловые, а по конструктивному выполнению — на пластинчато-зубчатые, пластинчатые, шарнирные, карданные, сварные круглозвенные, втулчато-роликовые однорядные…

— Много километров цепей требуется для флота, — увлеченно рассказывает Ломакин. — Ни один якорь не используется по назначению без надежной цепи.

А впервые в истории мореплавания якорные цепи были применены при Александре Македонском. В 322 году до нашей эры флот знаменитого полководца осаждал финикийского город Тигр, и неприятельские ныряльщики ночью перерезали якорные пеньковые канаты стоявших на рейде кораблей. После этого Александр приказал заменить пеньковые канаты железными якорь-цепями.

Интересно, что в России существовало единственное в мире цепное пароходство. Первые пароходы ходили по Шексне, словно держась за могучую цепь, которая была уложена по дну реки. На нее, как бусы на нитку, нанизывались семь судов: поднимаясь со дна, цепь проходила по оси судна через три барабана: два из них были направляющими, а средний — ведущим, он вращался судовой машиной и, отталкиваясь от цепи, двигал судно. Такая цепная линия, проложенная в 1866 году, имела протяженность 422 версты, как вверх, так и вниз по реке. И первый непрерывный транспортер также был цепным.

Еще в трудах римского архитектора первого века до н.э. Марка Витрувия есть описание подъема воды на большую высоту: «Через вал ступенчатого колеса перекидывают две железные цепи, к которым подвязывают бронзовые ковши — они при вращении колеса поднимаются кверху и опрокидывают воду в желоб». Именно это изобретение стало прообразом цепной передачи.

Из рассказов Ломакина можно узнать массу интересных фактов. Оказывается, в Швеции изготовили цепь из резины — она предназначена для морских буровых платформ и может выдерживать нагрузки до двух тысяч тонн. Каждое звено длиною в метр по прочности не уступает стальным, хотя весит значительно меньше.

— А самую длинную в мире цепь в 46,7 километра изготовили в 1991 году члены «Клуба общения» в английском городе Эйвбридже, — удивляет своими энциклопедическим познаниями Дмитрий Лукьянович. Потом лукаво прищуривается: — Правда, сделали они эту цепь из бумаги, соединив свыше 300 тысяч звеньев. Но заслуженно попали в книгу рекордов Гиннесса!

Сегодня в просторном гараже Ломакина хранится свыше пятидесяти больших и малых цепей, некоторые висят по стенам, другие с трудом умещаются на полу. Блестящие стальные, матово-черные чугунные, покрашенные и ржавые…

К чему все это богатство? — Красиво, — коротко отвечает Ломакин. — Ведь посмотри, какой сплав изящества и гордой силы в них заложен!

Шляпа от шерифа

Продолжая тему, никак нельзя обойти вниманием известного на всех континентах тюменца – уникального стрелка из пистолета Виктора Филиппова.

Он неоднократный победитель всевозможных чемпионатов и Всемирных Игр среди полицейских.

И есть у нашего полковника давнее пристрастие: он увлеченно коллекционирует головные уборы сотрудников правоохранительных структур разных стран.

— Началось это много лет назад, — говорит Виктор Петрович. — По давней традиции, участники международных стрелковых состязаний обмениваются сувенирами, среди которых особо ценятся служебные фуражки, пилотки и шляпы. За несколько лет их у меня скопилось столько, что впору создавать музейную экспозицию.

Спортивная карьера Филиппова еще на пике, а потому впереди у него новые огневые рубежи и заслуженные победы. И приходится ломать голову над тем, где разместить очередную партию оригинальных предметов…

Григорий ЗАПРУДИН, фото автора