Коллекционер современного искусства Фредерик де Гольдшмидт

Коллекционер современного искусства Фредерик де Гольдшмидт из Брюсселя обаятельный мужчина с интригующим подходом к коллекции.

Когда вы решили коллекционировать современное искусство?

Фредерик де Гольдшмидт: В 2008 году я взял академический год, посвященный исключительно посещению выставок и созданию коллекции произведений искусства. Чтобы реализовать этот проект, я продал картину импрессиониста, оставленную мне бабушкой. Сначала меня заинтриговали картины Zero, группы, работавшей в 1960-х годах, но я быстро понял, что более творчески поддерживать молодое поколение. С тех пор я продолжаю активно собирать.

Какой была ваша первая настоящая покупка?

 Это была работа молодого французского художника Бенджамина Сабатье (Benjamin Sabatier), приобретенная на ярмарке искусств FIAC в Париже в 2007 году, состоящая из смятых страниц журнала в лотках для льда: «Inrockuptibles n ° 01 - Série Bacs». В то время я еще не осознавал, что позже у меня разовьется настоящая страсть к утилитарным материалам. Это была довольно бессознательная тема, которая будет направлять меня в будущем.

 В какой момент вы поняли, что стали коллекционером?

 В 2010 году, когда я понял, что приобретаю арт настолько большой, что он не поместится в моем доме! Это был холст немецкого художника Даниэля Легрона (Daniel Legron), который я повесил в коммерческом цокольном этаже принадлежащего мне здания. Именно в этот момент я понял, что перелез через стену.

  У вас есть ценные вещи?

 В прямом смысле нет. Я не ношу украшения или часы. У меня был великолепный золотой кулон работы Аниша Капура (Anish Kapoor,), но в конце концов я избавился от него, потому что он больше не подходил мне.

  Какие работы для вас наиболее ценны?

 Те, которые я могу повесить в спальню, чтобы любоваться ими, когда просыпаюсь и ложусь спать. Все они из повседневных материалов и сочетают концептуальные и эстетические аспекты. И каждый так или иначе говорит о времени, самом ценном достоянии из всех.

 Вы очень активны в мире искусства; вы много путешествуете, редко пропускаете мероприятия. Как вы - человек, которого можно хорошо охарактеризовать с помощью FOMO (страх пропустить), - пережили заключение?

 Я нашел этот чудесный момент покоя. Я перешел от FOMO к JOMO (Радость упущенного). Я воспользовался возможностью, чтобы составить опись всей своей коллекции и вместе с моим куратором Грегори Лэнгом подготовить выставку под названием «Inaspettatamente (Неожиданно)», которая состоится в апреле 2021 года.

Мы представим образ Алигьеро Боэтти (Alighiero Boetti), художника, связанного с Arte Povera (художественное течение, объединившее художников из Рима), как если бы он был жив, что бы он выбрал из моей коллекции: какие работы резонируют с ним?  В подборке будут представлены работы Marcel Broodthaers, Kader Attia, Berlinde De Bruyckere, Louise Bourgeois, Shilpa Gupta, Joëlle Tuerlinckx и многих других.

Как вы поддерживаете молодых художников?

  Конечно, покупая их работы и приглашая их выставить через FdG Projects (место, посвященное временным выставкам во время Брюссельской художественной ярмарки или Брюссельской галереи). В этом году, например, он принимал итальянского художника Рубена Монтини (Ruben Montini). Кроме того, поскольку художники нуждаются в известности, я без колебаний размещаю свои открытия и своих фаворитов в свой Instagram.

Вы упомянули свою бабушку. Какое влияние она оказала?

  Я думаю, что мой интерес к искусству и молодым художникам - это эмоциональное наследие моей бабушки, Мари-Анны де Фридлендер Фульд (Marie-Anne de Friedländer Fuld), которая была художницей-любителем, но, прежде всего, была коллекционером, поддерживающим художников своего времени. Когда она бежала от войны в Европе, она взяла с собой то, о чем она больше всего заботилась: десяток холстов, скрученных вокруг палки. В день освобождения Парижа, города, к которому она была глубоко привязана и любила, она подарила французскому правительству свое самое ценное достояние: "L’Arlésienne" Ван Гога, который сейчас находится в Музее d’Orsay. Это была ее самая важная картина, но это событие значило для нее, как и для других, нечто бесценное: обретенную свободу.