Коллекционер шведский биолог Карл Линней (1707–1778)

 На то и дан нам разум, чтобы понять, что происходит, и в меру сил и кругозора разложить по полочкам. В науке такая деятельность называется систематизацией.

Иногда, конечно, ее плоды выглядят забавно. Какая-то эстетическая несообразность: название торжественное, а происходит черт знает что. 23 мая 1618 года имела место Вторая пражская дефенестрация – в переводе с латыни на русский, выбрасывание кого-либо из окна. Протестантские дворяне, не желавшие, чтобы королем Чехии стал ярый католик герцог Фердинанд Штирийский, выбросили в ров двух имперских наместников и их писца. (Первый раз подобное было двумя веками раньше, в эпоху гуситских войн.) И тут произошло чудо, причем довольно гротескное: выброшенные остались живы, поскольку приземлились в кучу навоза. Писец, первый рассказавший Фердинанду об инциденте, был возведен в дворянство. Он стал von Hohenfall – Высокое падение. Образец титулования и классификации.

Но курьез курьезом, а всякое серьезное знание основывается на систематизации. И сегодня день рождения ученого, который дал образец такого подхода – на века вперед. Это шведский биолог Карл Линней (1707–1778). Один из главных его трудов так и называется – «Система природы». Описал Линней многие тысячи растений и животных и установил единую, строгую классификацию, которой биологи продолжают пользоваться до сих пор. Такие категории, как тип, класс, отряд, род и вид, – его изобретение. И названия видам даются по линнеевским правилам – из двух слов (биноминальная номенклатура). Понятно, что виды в те времена считались неизменными, до эволюционных теорий оставалось еще лет сто, но, так или иначе, Карл Линней – один из тех ученых, без наследия которых нам и шагу не ступить.

Собственно, подвигла Линнея на эту работу картина мира, которая в то время доминировала и, как ожидалось, должна была быть приложена к живой природе. А именно: мир имеет единообразное устройство и науке остается лишь вывести немногочисленные законы, которыми оно описывается. В физике подобную роль играли законы Ньютона.

Линней стал своего рода Ньютоном биологии. Он, насколько известно, считал живую природу аналогом неживой, человека – подобием той и другой и т.д. В общем, складная, по-своему гармоничная картина мира. Можно было бы счесть великого ученого безнадежным догматиком, если бы не принцип, который он сформулировал и которого всегда придерживался: «Не признаем никакого авторитета, кроме как исследование растений своими глазами». Индукцию – рассуждение, идущее от конкретики к обобщению, – он предпочитал противоположному методу – дедукции. Вопреки грядущему Шерлоку Холмсу.

И потому линнеевская систематизация не могла обойтись без собирательства, коллекционирования. «Это величайшая коллекция, которую когда-либо видел мир», – с гордостью писал он. Растения, насекомые, раковины, а заодно минералы. И книги...