Выставка икон "Неведомая Россия" во Франкфурте

Франкфуртский Музей икон отмечает свое двадцатилетие выставкой "Неведомая Россия", посвященной старообрядческой иконе 19 века.

На берегу Майна, напротив старого центра города, в старинном здании, где некогда квартировал Тевтонский орден, разместилась "малая жемчужина франкфуртского музейного ожерелья" (так называют основанный 20 лет назад Музей икон его сотрудники).

В 1990 году открытие Музея икон, коллекция которого собиралась в послевоенные десятилетия, стала материализованным "объяснением в любви" к перестроечной России - как Германии в целом, так и лично франкфуртского врача Йоргена Шмидта-Фогта (Jörgen Schmidt-Voigt). О своем менторе рассказывает бессменный директор музея, искусствовед Рихард Захарук (Richard Zacharuk).

"Ребята пьют слишком много водки"

"Доктор Шмидт-Фогт был одним из тех врачей, про которых было известно, что их приглашало руководство КПСС, - рассказывает директор Захарук (своим украинским предкам он обязан фамилией и отличным русским языком). -  Врачи из Западной Европы приезжали в Москву, чтобы лечить Брежнева и других. Врач-кардиолог Шмидт-Фогт был одним из них. Он стал "своим" в Кремле и хорошо знал Андропова, Брежнева и так далее. Он говорил: "Они там пьют водку, и в какой-то момент у них начинаются проблемы с сердцем".

Еще в пятидесятые годы Шмидт-Фогт, тогда молодой врач, опубликовал методическое пособие для кардиологов, которое стало одним из основополагающих в своей области и было переведено на ряд языков, в том числе и на русский. Врачебный конгресс впервые привел его в 1961 году в Москву, тогда же появились первые сановные пациенты, среди которых был, например, патриарх Алексий Первый. Он пригласил гостя в Сергиев Посад, тогда еще не имевший права именоваться лаврой.

Для протестанта Шмидта-Фогта в православии все было непривычным, но одновременно - влекущим. Особенно его поразила икона "Исцеление клирика": Богородица брызгает молоком в лицо больного юноши, исцеляя его. Икона была подарена гостю и стала первой в его коллекции.

Слух о том, что гонорар "немецкому светиле" следует выплачивать иконами, быстро распространился в известных кругах, тем более что денег за свою работу доктор Шмидт-Фогт не брал: "Он говорил: "Какой счет я им должен выписать? На тысячи долларов? На десятки тысяч?" И не выписывал, - вспоминает Рихард Захарук. - С другой стороны, было известно, что он собирает иконы, и Шмидт-Фогт получал за свою работу иконы от партийного и государственного руководства как подарки. С дипломатической почтой они переправлялись сюда, в Германию".

От Брежнева до Глазунова

К числу дарителей относились, кстати, не только партийные бонзы. У врача были пациенты среди православных иерархов и даже диссидентов, обращались к нему и деятели культуры. Так, тридцать икон собрания - среди них и несколько весьма редких - подарил немецкому кардиологу художник-патриот Илья Глазунов.

Большая часть икон, привезенных Шмидтом-Фогтом из России, - это иконы поздние, второй половины 19 века: на момент их вывоза они были "моложе" ста лет и не подпадали под существовавший тогда запрет. Более древние образцы попали во франкфуртский музей, собрание которого выросло с момента основания примерно на треть и составляет сегодня 1200 икон, из других источников. В музей нередко приносят вещи из частных собраний, пути которых абсолютно неисповедимы. Скажем, прекрасная икона 17 века в богатом киоте была приобретена в тридцатые годы в Советском Союзе семьей бежавших от нацистов евреев-коммунистов из Франкфурта. После войны семья вернулась в Восточную Германию. Но их сын эмигрировал позже на Запад - вместе с иконой, которая была передана во франкфуртский музей.

Нынешняя, юбилейная выставка музея составлена из "гостевых" икон и посвящена старообрядческой иконе. Точнее, четырем иконным школам-артелям, мастера которых работали в селах Ветка и Гуслица, в Невьянске, а также в мастерской Фролова в Рае. Кстати, иконописцы-староверы работали не только на старообрядческих заказчиков, но и на "никонианский рынок", поэтому отличить старообрядческую икону от прочих может лишь специалист: по клеймам, особо сложенному "троеперстию", по расположению фигур и выбору сюжета, другим знаковым признакам.

Таким специалистом является инициатор и куратор выставки, по профессии - простой немецкий инженер Курт Эберхард (Kurt Eberhard). Его коллекция старообряческой иконы - ровесница собрания Шмидта-Фогта. Еще в советские времена Эберхард, получив "спецразрешение" властей, объездил бывшие центры старообрядческой иконописи. Познания Курта Эберхарда в этой весьма специфической области столь обширны, что к нему нередко обращаются за экспертизой не только немецкие, но и российские музеи.

На выставке собрано около пятидесяти икон из четырех частных немецких собраний. Опубликован великолепный каталог на трех языках, включая русский. Благословение московских церковных иерархов защищает франкфуртский музей от критики в "неуместном" экспонировании сакрального искусства.

О немецкой любви к русским иконам рассказывает Deutsche Welle бессменный директор основанного двадцать лет назад франкфуртского Музея икон.

В Германии существуют два музея православной иконы: один – в Реклингхаузене, другой  во Франкфурте-на-Майне. Оба являются результатом коллекционерской страсти людей, казалось бы, далеких от православия. О немецкой любви к русским иконам рассказывает Deutsche Welle бессменный директор основанного двадцать лет назад франкфуртского Музея икон Рихард Захарук (Richard Zaсharuk).

Музей икон обязан своим возникновением франкфуртскому врачу Йоргену Шмидту-Фогту (Jörgen Schmidt-Voigt), который на протяжении десятилетий ездил в Советский союз в качестве кардиолога, лечил там высокопоставленных особ и использовал свое эксклюзивное положение для того, чтобы пополнять свою коллекцию икон. Актуальную выставку, посвященную старообрядческой иконе, курировал инженер Курт Эберхард, (Kurt Eberhard), экспонаты дали еще три частных коллекционера из Германии. Откуда у этих людей такое необычное для немцев хобби - или, наверное, тут впору говорить о страсти?

Рихард Захарук: Ответить непросто. Да, это, конечно, страсть. Кто однажды заболел этим, уже неизлечим. Курт Эберхард, например, из года в год каждое лето ездил вместе с женой по России на своем микроавтобусе "Фольксваген", знакомился с людьми, с храмами, местами, где создавались любимые им старообрядческие иконы. У него дома целая стена в книжных стеллажах, заполненных литературой об иконах. Для чего это нужно было ему, инженеру? Я думаю, что его интересовали следы христианского образа жизни и мировоззрения, которые сохранили иконописцы.

Deutsche Welle: При всем уважении к заслугам таких людей, как Шмидт-Фогт или Эберхард надо все же заметить, что вывоз икон из СССР, а потом из России был не только нелегален с точки зрения закона, но и сомнителен с моральной точки зрения.  Даря своему врачу иконы, партийные бонзы, в сущности, обворовывали свой народ...

- Это не совсем так. Во-первых, по-настоящему ценных икон (такого класса, как висят в Третьяковской галерее) никто не вывозил. Кроме того, иконы, которые доктор Шмидт-Фогт передал в дар городу Франкфурту, в известном смысле являются посланцами русской культуры. Наш музей выполняет просветительскую функцию: объясняет жителям Западной Европы, что православие - это не экзотика, не странная разновидность буддизма, что в иконописи сохранились корни нашей общей христианской культуры. Между прочим, нашу деятельность благословил покойный патриарх Алексий Второй.

- Вам, конечно, известно, что еще при покойном патриархе начался спор между российскими музеями и РПЦ о том, где должны храниться иконы.

- Да, и, конечно, обе позиции - то есть хранить иконы в церкви или еще и в светском пространстве - имеют право на существование. У нас иконы, как вы видите, висят на стенах музея, но мне не раз приходилось видеть, как посетители музея начинают перед ними молиться. Это и с храмами так же: кто-то приходит в них молиться, кто-то - просто посмотреть…

- В 60-ые, 70-ые годы иконы были модным объектом коллекционирования и в Германии. Как сейчас?

- Да, тогда коллекционирование икон носило в Германии массовый характер. Особенно, что интересно, увлекались этим представители определенных профессий – в частности, врачи, фармацевты, адвокаты. У очень многих висели дома православные иконы, у кого-то две-три, а у кого и десяток. Сегодня ситуация сильно изменилась. Иконы как объект коллекционирования вышли из моды. То, послевоенное поколение коллекционеров вымирает, и к нам часто приходят наследники и говорят: "У меня дома есть такая вот вещь, я ее помню с детства, но моей жене она не нравится, она не подходит к нашей новой обстановке". Таким образом, мы получили на длительное хранение, а то и в дар, ряд экспонатов.

- Как вам кажется, с чем был связан интерес к иконе и его исчезновение? Может быть, с падением "железного занавеса"? С исчезновением пелены загадочности, окутывавшей Россию в советские времена?

- Может быть. С другой стороны, существует и встречный процесс: по мере снижения интереса к иконе здесь, на Западе, он возрастает в самой России. Уже не первый год на аукционах, где мы прежде время от времени покупали кое-что для нашей коллекции, погоду делают некие сомнительные личности, которые скупают всё, взвинчивая цены. Растет и интерес со стороны серьезных коллекционеров и музеев в России. Я сам имел честь принимать участие в открытии выставки таких "репатриированных" икон, которая состоялась недавно в Москве, в Третьяковской галерее.

Анастасия Рахманова