Будянские фарфоровые шедевры

В 2009 г. экспонаты музея Будянского фаянсового завода, который обанкротился в 2006-м, были переданы в Харьковский исторический музей. 

Восемь тысяч предметов сотрудники музея бережно уложили в двести ящиков. Сегодня распакованы лишь 47 ящиков (около 2 тыс. предметов). На этом решено остановиться и подготовить выставку. Ведь историки еще тогда дали обещание, что коллекция не будет пылиться в запасниках. Уже в мае шедевры фаянсового завода увидят харьковчане.

Странное банкротство

Почему предприятие, продукция которого вполне устраивала потребителя по качеству и по цене, которая, без сомнения, была бы востребована и сегодня, потерпело финансовый крах, трудно сказать. Есть версия, что завод банкротили специально, с умыслом, который по каким-то причинам реализовать не удалось. Но теперь, как это чаще всего бывает в нашей стране, «концов» не найти — иных уж нет, а те далече…

— Невероятно больно утратить такое предприятие. Ведь это был самый крупный завод фаянсовой промышленности в Украине, — с горечью восклицает директор Харьковского художественного музея Валентина Мызгина. — Такие мощности, опыт!.. Я до последнего не верила в подобный финал. 

Производить посуду в Будах начали в 1887 г. Тогда у крупного предпринимателя царской России Матвея Кузнецова было уже около 20-ти фарфоровых и фаянсовых заводов. Очень скоро кузнецовская посуда составила конкуренцию европейскому и восточному фаянсу, ее поставляли к царскому двору. За сорок лет работы при Кузнецове завод получил грамоту на Парижской выставке и монополию на изображение герба Российской империи. А в 1970 — 1980-х годах завод выпускал треть фаянса, который изготавливался в СССР, а это около 80 млн. изделий в год.

Свой неповторимый стиль у завода появился лишь в 1950-х годах, с созданием художественной лаборатории. Фаянс приобрел характерные круглобокие формы, преимущественно холодную цветовую гамму росписей, мягкие тональные соотношения. 

— Эта цветовая палитра стала любимой для будянских художников благодаря развитой технологии росписи подглазурными красками и солями металлов. Именно они дают удивительный эффект — ореол вокруг красок, — рассказывает Валентина Васильевна.

— Впрочем, в последние годы существования завода я была не очень довольна его продукцией. В частности, нередко использовался черный штрих, который на молочно-белом фоне смотрелся плохо, — отмечает искусствовед. 

Но все же Валентина Васильевна считает, что сохранить нужно абсолютно всю полученную коллекцию, она отражает этапы развития завода, его историю: 

— Есть художники первого эшелона, есть второго и третьего. Но главные вершины не могли возникнуть на пустом месте, они появляются только тогда, когда вокруг есть культурная масса. У нас в музее есть работы и незначительных художников, но ведь они тоже были в искусстве…

«Ситроен» в обмен на «Надежду»

Когда специалисты исторического музея забирали коллекцию, вспоминает заведующая научно-методическим отделом Алла Панченко, в Будах их встретили большим пикетом, а работники завода даже не помогли разобраться в экспонатах — просто отдали бухгалтерские списки, мол, делайте, что хотите.

Сейчас в музее составляют паспорт на каждый экспонат, а для этого нужно знать технику, материал, сделать описание предмета, что проблематично, ведь сотрудники музея не искусствоведы. 

— Мы поднимаем литературу. У каждого на столе по крайней мере книга «Рисунки на фаянсе». Мы обращались к заводским художникам с просьбой прийти и рассказать о коллекции и техниках работ, но откликнулся только Борис Пянида. Впрочем, он только сообщил, какие собственные работы хотел бы видеть на выставке, — сетует А. Панченко.

За неимением среди музейщиков искусствоведов экспонаты для выставки они отбирают по собственному вкусу. Только 300 предметов попадут в экспозицию. 

— Хочется показать работы всех мастеров художественной лаборатории завода, таких известных людей, как М. Николаеву, Б. Пяниду, Г. Кламбицкую, Г. Чернову: все они члены Союзов художников СССР и Украины. Да и пожелания Бориса Пяниды мы учли. Его работ в коллекции очень много. Например, столовый сервиз «Надежда», в котором более 80-ти предметов. Мы же перевезли только 23, — рассказывает Алла Владимировна. 

С этим сервизом связана интересная история. Б. Пянида работал над ним больше трех лет. Он навеян детством, его родным селом Надежда. Рисунки листьев, цветов, стеблей, бутонов выполнены в свободной манере и напоминают пышный цветочный узор. А когда «Надежду» показали на выставке в одной из европейских стран, некий бизнесмен предложил обменять набор на новенький «Ситроен». Но в советское время сделать это было нельзя.

Салатовый камин остался на заводе

В будянской коллекции множество предметов 1930 — 1950-х годов пропагандистско-агитационного характера. Такие работы сейчас на вес золота у коллекционеров всего мира, ведь выпускались они лишь в странах социалистического лагеря. Например, есть монетница с призывом хранить деньги в Сберкассе, чтобы накопить на велосипед. Или траурное блюдо с портретом вождя мирового пролетариата В. И. Ульянова и надписью «Ленин умер, но заветы его живы». Когда предмет создавался, то предполагалось, что он будет использоваться по прямому назначению, для еды, но, скорее всего, блюдо висело на стене как наглядная агитация, считает Алла Панченко. 

Самый известный экспонат коллекции — ваза в честь 10-летия Победы. Ваза высотой в человеческий рост состоит из пяти частей. При обжиге таких больших размеров возможны дефекты, поэтому мастера сделали три варианта вазы. «Выжил» только один. На лицевой стороне вазы — орден Победы, парящий над ликующей толпой, на обратной — барельефные портреты Ленина и Сталина. После развенчания культа личности вазу приказали уничтожить. Сотрудники завода на свой страх и риск сохранили ее. 

Есть в коллекции и олимпийские мишки, и солонки с названиями «Баба Параска» и «Баба Палажка», и декоративные куманцы, и сосуды для спиртных напитков, и бочонки, ложки, тазики, сервизы, сосуды, различные наборы, даже сервизы с самоварами, сувениры и статуэтки — все, что создавалось на заводе.

Не смогли, увы, историки забрать уникальный салатового цвета кафельный камин конца XIX века. Чтобы его разобрать, нужны были специалисты. Оплатить такую сложную работу никто не помог. Не отдали историческому музею и два альбома с фотографиями…

— Хорошо, что смогли сберечь хотя бы эту коллекцию, ведь есть масса примеров, когда предприятие даже не ликвидируется, а местный музей исчезает непонятно куда, — вздыхает Алла Панченко.

Яна Тарасенко