Уникальное собрание исторических книг ХVIII-XIX веков, хранившееся в доме миллиардера Виктора Батурина, продадут с молотка.

Часть лучшей в мире коллекции раритетов наполеоновской эпохи, собранная за много лет Виктором Батуриным, будет реализована с торгов в числе остального имущества, чтобы покрыть его долги.
Найденное в арестованных квартирах и домах будет распродано судебными приставами-исполнителями, а большую часть собрания, в котором, кстати, сокровища не только относящиеся к Бонапарту, но имеющие не меньшую историческую ценность, по одному экземпляру, отрывая от сердца, прогоревший бизнесмен продает сам.
- Виктор лучше будет голодать, но с наполеоновскими сокровищами не расстанется. Пока он по одной сбывает картины, которых у него тоже немало, - рассказали в окружении Батурина. - Делает это, естественно, инкогнито, ведь они хранятся в банке, про их существование приставы не знают.
Только в квартире на 2-ой Тверской-Ямской судебные приставы-исполнители описали 74 позиции, которые, по их мнению, могут иметь культурную, историческую ценность. В большинстве своем это книги ХVIII-XIX вв., связанные с историей Франции периода Бонапарта. Общую стоимость этих томов оценить, действительно, будет трудно, заявка на оценку этого перечня повторно подана 16 марта 2010 года.
К примеру, редкое издание "Война Русского народа с Наполеоном 1812 год", напечатанная в 1911 году. Стоит оно от 115 тысяч рублей до 140 тысяч рублей в зависимости от состояния. А такие раритетные тома, как "История Наполеона", изданная в Париже в 1827 году, собрание из десяти книг "История Французской революции", выпущенное в 1857 году, поистине клад для коллекционеров.
Неизвестно, что таил за своими стенами и дом купца Большакова XVIII века, в котором по преданию во время войны 1812 г. ночевал великий полководец, находившийся в собственности у Батурина, также арестованный и переданный на реализацию приставами в Калужской области. Этот особняк площадью 762 кв.м. Виктор Николаевич купил еще в 2008 году, с условием, что проведет капитальную реставрацию здания, однако от него так и не дождались этого широкого жеста.