Как найти сокровище: руководство кладоискателей

Украинские кладоискатели своим необычным хобби зарабатывают на четырехкомнатные квартиры и машины, попадают в передряги и состоят на особом счету у правоохранительных органов.

Лишь только сойдет снег и прогреется почва, на охоту за приключениями отправятся тысячи современных кладоискателей, вооруженных металлодетекторами. И начнется новый сезон поиска кладов.

Заброшенные деревушки и старые дороги таят в себе потерянные или припрятанные монетки и украшения.

«Но не думайте, что нами движет жажда наживы, — признается кладоискатель Андрей.

Это хобби, наподобие рыбалки. Ты можешь целый день просидеть с удочкой и ничего не поймать.

Вот так и у нас. Можешь целый день ходить с металлодетектором и найти только ржавые железяки. Зато каждая монетка вызывает радость и добавляет поискам азарта. И пока машешь лопатой — семь потов сходит, не надо в спортзал ходить. Но удовольствие не из дешевых. Тратишь тысячи гривен, а заработать можешь, в лучшем случае, сотни. Зато есть что вспомнить».

Кладоискательство по-одесски

«Году примерно в 1974 довелось мне выпивать с лейтенантом инженерных войск Пашей. Что пили — не помню, но то, что много, это факт. И говорит мне Паша, что у него есть украденный у соседней роты металлоискатель. И хорошо бы его загнать и догнаться. Так я стал обладателем своего первого прибора», — вспоминает Александр Бергер, экс-одессит и житель Израиля. В его жизни было столько приключений, что о них можно писать книгу.

ВЕЗУХА

«У мамы был приятель Марк Абрамович Шварц. Двухметровый мужик с тремя высшими образованиями и манерами лорда, сочетающимися с лексиконом грузчика. В 65 лет он женился на 22-летней, сделал ей ребенка и уехал на стройку в Сургут — Уренгой», — вспоминает Бергер. Но перед отъездом выяснилось, что тетя и дядя Марка Абрамовича погибли в концлагере. И по семейной легенде в их квартире под мраморным подоконником спрятано 20 кг золота. Шварц от идеи найти клад отказался (в той квартире жили незнакомые люди), уехал, и следы его затерялись.

У Коли, моего самого близкого друга, были знакомства в архиве. Месяц заняли поиски нужного нам адреса. И, наконец, мы с биноклем рассматриваем окна искомой квартиры. Подоконники — мраморные! — продолжает Бергер. — Решили так: предлагаем жильцам долю, если они не соглашаются — звоним «02», и имеем законные 25%. Звонить никуда не пришлось. Жилец квартиры когда-то работал с Колей.

Входим, рассказываем, расчехляем металлоискатель. Подоконник дает мощный металлосигнал. Берем пилу и подпиливаем стену, чтобы аккуратно вынуть подоконник, — продолжает Бергер. — Но у хозяина квартиры, Кузьмича, терпения не хватает. Он притаскивает кувалду. Два удара — подоконника нет. Разбивается один ряд камня, второй... И мы видим железный швеллер, держащий балкон...

«Значит, не этот подоконник», — оптимистично заявляет Кузьмич и переходит ко второму окну». Там стоит радиатор, но Кузьмич сносит его в пять минут.

Просто срывает с кронштейнов и отгибает вместе с трубами. Когда не осталось ни одной целой стены, половина паркета была содрана, ванна оторвана от пола и разобран дымоход, но так ничего и не найдено, мы поняли, что войти было не самым сложным. Надо еще и уйти... — продолжает Бергер. Но тут Кузьмич вспомнил, что до войны квартира была больше (ее разделили на две части). В той, второй, квартире тоже было два мраморных подоконника... Без золота...

Выйдя на улицу, мой Коля сказал: «Не мы ж раздолбали хату. Да и пять бутылок водки выставили, так что в расчете», а потом добавил: «Да и живыми ушли, тоже везуха».

БРИГАНТИНА

В Одессе есть легенда о модели кораблика из золота, спрятанной в катакомбах. Дескать, спрятана эта бригантина в ходах под центром. «Мы озадачились в те ходы проникнуть. Нашли вход в старую дренажную систему. Решили, что она-то наверняка выведет к кораблику», — улыбается Бергер.

Дренажка густо заросла паутиной, под ногами тек ручеек фекалий, бегали непуганные крысы. Пришлось облачаться в комбинезоны химзащиты и противогазы. Видок у нас был еще тот — через каждые десять шагов останавливались, снимали с себя полотнища паутины, — вспоминает Бергер, — Наконец, коллектор вывел нас в чистый тоннель. Начали встречаться остатки старой мебели! Дойдя до развилки, присели перекурить и услышали женские голоса. Пошли на звук».

Кладоискатели уперлись в железный лист, который наглухо перекрывал ход. За ним явно слышалась женская болтовня.

«Почему-то мы подумали, что вышли к пляжу. По-хорошему отковырнуть лист железа не получалось. Я лег на спину и лягнул ногами жесть. Лист с диким грохотом рухнул вниз, я за ним. Пролетел метр, грохнулся на белый пол... и впал в шок! На меня таращились 10 голых очень симпатичных девушек! — рассказывает Бергер. —  Через пять секунд настал Апокалипсис... Знаете, как орут в ужасе девушки? А хором? Я впал во второй шок, не выйдя из первого. Пришлось срочно ретироваться». Кладоискатели вбежали обратно в коллектор.

«Мы с грохотом откинули люк, раздался визг тормозов и отборный мат... Выбрались из люка. Видим — перед люком стоит «Мерседес», ругается его водитель... Олег Ефремов. Орал он потому, что спешил, а люк располагался возле Оперного театра. И место, куда я выпал, была душевая, где мылись балерины».

БАНКИ

«Шли мы себе как-то под землей. Шли долго. И вот обостренное темнотой обоняние хватануло посторонний запах. Объедки, тряпки, курево под землей пахнут специфически, — продолжает вспоминать Бергер. — Решили посмотреть на источник запаха (логично предположить, что там тайник)». И вот перед глазами одесситов предстали заплесневевший тюфяк, пустые бутылки, ржавые консервные банки. «Возле тюфяка — портфель и воткнутая в пол «финка».

В портфеле, покрытые налетом плесени, лежали несколько паспортов на разные фамилии с одинаковой фотографией. Там же были завернутые в тряпку два десятка обручалок и полсотни часов, — рассказывает Бергер. — Хозяин — явно не из простых законопослушных граждан. Но, судя по всему, его давненько здесь не было».

Собрав все ценное и не очень, ребята понесли добычу на свою базу в катакомбах. Разожгли побольше свечей и уселись делить сокровища. «И тут один из нас проронил: «Зря мы бутовок не посмотрели (бутовка — стенка, сложенная из камня) — там еще что-то должно быть». Мы галопом поскакали обратно на ту базу. Разбирали камень в нескольких местах. Мы нашли пятилитровую банку, полную 10-рублевых купюр! «Консервы» были закрыты жестяной крышкой, как домашние закрутки.

Решили продолжить разносить бутовку. И снова блеснуло стекло! Нашли банку с 25-рублевками, потом еще банки: с пятерками, трешками, рублям и часами. Мы помчались считать и делить! — вспоминает Бергер. — Посчитав, мы не поверили. Пересчитали снова. На свою часть я вылез из коммуналки в четырехкомнатную, купил «Жигуль», создал кооператив... Повестка мне пришла через месяц.

Участковый меня хорошо знал, спросил: «Вы там что нашли?» Я ответил: «Деньги и часы. Часы ржавые, деньги про...». «Ладно иди, — сказал он, — Найдете оружие — бегом ко мне». А хозяин банок так за ними никогда и не вернулся. Спустя много лет я посетил то место — чужих следов не было (мы оставляли метки, показывающие, был здесь кто-то или нет)».

 Влад Абрамов