Крымчанин создал единственную в мире галерею нерукотворного искусства

«А что вы тут подрисовали?» — у Александра Кулиша каждый раз спрашивают и школьники, и академики — буквально все, кто впервые видит картины в его уникальной галерее. Пристально разглядывая пейзажи и абстрактные сюжеты на разрезах камней, трудно избавиться от впечатления, что это не рукотворные произведения.

— Да ничего я не подрисовал! В том-то и ценность этих картин, — эмоционально поясняет Александр Григорьевич.

Это единственный в мире музей, где представлена природа как художник. И скопировать невозможно ни одну из картин, потому что они в объеме — это стереокартины в полупрозрачных камнях.

Не я первый догадался разглядывать камни на просвет — любой минеролог знает, что в моховых агатах есть дендриты марганца, железа, которые разделяются на пластиночки, и в литературе есть разделы о пейзажных камнях.

Но я сам додумался пилить их целенаправленно — искать картинки в камне, и придумал специальные витрины, чтобы эти шедевры природы мог увидеть каждый из нас. Лишнее приходиться выбрасывать и только изюминки отбирать, такую  махонькую картиночку — видите, здесь кипарисы, а здесь стадо мамонтов, а вот Анна Каренина в ожидании поезда…

Разве не чудо? Это ж надо людям показывать!

Об этом и стихи пишу: «Наброски, эскизы, пейзажи в объеме находим на срезах, как в фотоальбоме, где автопортреты сюжетов реальных она создает на страницах хрустальных...».

В поисках камней почти за полвека экспедиций Кулиш побывал во всех уголках уже бывшего Союза — домой вез находки и в рюкзаке, и контейнерами по «железке» отправлял.

— Но все это в прошлом, — вздыхает Александр Григорьевич. — И дело не в моем возрасте, а в границах и таможнях. Раньше я мог поехать и в Среднюю Азию, и на Кавказ, и на Дальний Восток — все было народным достоянием: бродишь в горах — нашел камень, положил в рюкзак — никто тебя не тронет, а сейчас даже на Украине ехать некуда — все месторождения в частных руках. Я еще успел в былые времена — в 60—70-х — отыскать для коллекции и все образцы крымской яшмы, и топазы волынские. И если бы не открыл свой музей — этого бы нигде не было.

А так люди и просвещаются, и красотой природы восторгаются. Я ведь за годы десятки тонн камней перетаскал и распилил, чтобы отыскать эти картинки. Ясно, что в базальте и граните нечего искать — это технические камни. Только в пестроцветных яшмах, в агатах и других полудрагоценных, драгоценных камнях, даже в хризопразах, лазуритах, в нефрите можно что-то увидеть, и кварц бывает пейзажный...

Любая картинка потрясает и запоминается — двух одинаковых не бывает. И каждый раз, пока режу агат, я все молитвы вспоминаю, потому что хочется видеть чудо. Ведь даже из 100% отборных моховых агатов только один несет в себе что-то интересное, как игра в лотерею — с природой. Для каждой картинки я сам и рамки делаю: надфилем вырезаю, потом сусальным золотом покрываю...

Страсть к коллекционированию у Александра Кулиша с детства, и его всемирное каменное собрание (а это около 5 тыс. экспонатов) началось с тигрового глаза, который еще 10-летним школьником он выменял на рогатку — дело было в пионерском лагере, в Бердянске. Камень, кстати, сохранился — на почетном месте в экспозиции.

По иронии, вся его трудовая жизнь была связана с железом — по специальности он технолог обработки металлов: на работе резал сплавы, а дома — уже в качестве хобби — камни. И в этом увлечении Александр Григорьевич нашел свое призвание — его «Музей искусства природы» (с 2001-го на территории санатория «Крым» возле корпуса №5) за 10 лет своей истории стал достопримечательностью Партенита, о которой сейчас упоминают путеводители в одном ряду с реликтовой оливковой рощей и Аю-Дагом.

Однако у этой крымской сказки может быть печальный финал — не исключено, что в ближайшее время всю красоту уникальной коллекции придется упаковывать в ящики. Новое руководство санатория уже уведомило Александра Кулиша, что не собирается продлевать ему аренду и он должен до нового года освободить помещение по причине его нецелесообразного использования: «Мне сказали, что им выгоднее вместо музея два спальных номера сделать».

 Львовски Майк