Известная художница из Даугавпилса — о куклах, сбывшихся мечтах и тонкостях русской души.

Я родилась в Латвии, в Даугавпилсе. Учеба в декоративно-прикладном училище (теперь это художественный декоративно-прикладной колледж) была, несмотря на все дальнейшие дипломы, пожалуй, самой сильной школой. Той старой закалки, когда мы занимались с 8 утра до 8 вечера, а, приходя домой, еще делали домашние задания, которые были такие сложные, что ложиться спать получалось только часа в два-три ночи. И так четыре года. Для меня, с моим трудоголизмом, это было самое то. Я даже умудрялась усложнять и без того сложные задания.

Потом начались трудные 90-е годы, в магазинах ничего не было. Я шила одежду, вязала для себя и мужа. У меня были по тем временам шикарные кожаные сумки, береты — все, кроме обуви. Сама училась всему и очень хотела учиться дальше — скажем, на искусствоведа. Но в Латвии в то время не было такого образования. Я писала картины, создавала текстильные панно.

Оглядываясь назад, могу сказать, что почти до 30 лет искала себя. Это было время, когда художник в Латвии был действительно бедным художником. Параллельную работу найти было практически невозможно. Зарабатывала какие-то деньги эпизодическими выставками. Пришлось принять даже приглашение поработать имиджмейкером в модельном агентстве, где требовалось учить девочек быть красивыми. Слава Богу, длилось это недолго…

А потом пришла Москва и учеба в дизайн-школе на мастера кукол. Сейчас мне кажется, что это было логично: я умела делать все своими руками и надо было свое умение как-то начать применять. Писать картины для меня было слишком легко: берешь кисточку, чуть поработал — и шедевр готов. И продавались они хорошо. Но мне хотелось заниматься чем-то более сложным — таким, чем еще никто в нашем городе не занимался. Да и просто эмоциональная встряска нужна была! Как-то раз подруги нашли мне объявление в каком-то московском дизайнерском журнале о курсах по созданию кукол, которые вела Татьяна Баева. И я решилась, поехала. Татьяна Баева, руководитель курса, была очень известным в то время художником и в Москве, и за рубежом. И я очень рада, что попала к ней.

Курсы длились два с половиной месяца, но на «переваривание» полученной информации понадобился примерно год: я не знала, что делать с новыми знаниями. И вот в этот транзитный период куклы просто начали рождаться, и все.

Первая моя кукла была такой, какой ее представляет себе каждый нормальный человек: золотые волосы, обязательно бантики на голове, личико, тапочки-носочки, платьице в рюшечках... Наверное, мне просто нужно было сделать именно такую первую куклу, чтобы это от меня ушло. Своего рода искусствотерапия.

Мне кажется, что любой художник развивается. Поэтому если взять мои работы восьми-, шести-, четырехлетней давности, схожего почти ничего не будет. Я никогда не делала игровые куклы, это всегда были, скорее, объекты для созерцания. Сейчас, к примеру, я вообще отливаю их из бронзы, фарфора и так далее. Это больше артобъекты, нежели куклы в традиционном понимании этого слова.
Даугавпилс — очень интересный в культурном плане город. И театр там всегда был очень хороший. Но я не была национальным элементом, а человеку русской национальности в Латвии сейчас очень трудно пробиться, получить работу и так далее, особенно в культурной среде. Однако благодаря определенной репутации мне это удалось.

Меня пригласили сначала в кукольный театр Риги, где я делала декорации и куклы к спектаклю по сказке Ганса Христиана Андерсена «Мать», очень грустному произведению. Задача стояла сложная: нужно было сделать так, чтобы куклы, изображающие смерть, ночь, море, мать, не пугали детей. Получилось.

Дальше пришло сотрудничество с театром в моем родном городе, выставки. Но проблема была в том, что моя работа меня не кормила. Она слегка поддерживала меня как художника, но не была профессией. Ведь профессия — это когда человек своим искусством зарабатывает на жизнь. И стать таким художником у меня получилось только в Германии шесть лет назад. И теперь уже в Швейцарии.

Теперь я могу позволить себе заниматься своим искусством ежедневно, как нормальные люди, которые ходят в офис с 9 до 6. Могу ездить по всему миру, участвовать в тех выставках, в которых хочу, а не в тех, которые мне предлагают — у меня есть выбор. Мечта сбылась!

Самые крупные и самые интересные для меня выставки были в Торонто (Канада), Токио (Япония), Чикаго (США), в галереях Нью-Йорка, в Цюрихе, Париже — перечислить все просто невозможно. Во многих теперь просто физически не получается участвовать — приходится отказываться, и это одновременно и счастье, и грусть. Впереди — Шанхай, Венеция, Париж, возможно, Нью-Йорк. Но больше всего меня тянет в Москву. И ничто не приносит мне такого удовлетворения и наслаждения, как общение, столкновение с русской ментальностью, с нашим человеком.

В процессе работы над куклой образ может несколько раз поменяться и совсем не походить на конечное создание. Я прожила сама много стадий творческого процесса: вначале пыталась рисовать эскизы, задавать себе определенную тему и стараться следовать ей, но, как правило, к концу работы от этого очень далеко уходишь. Самое главное в этом процессе — отключить работу мозга и довериться интуиции.

Я очень долго работала с итальянской массой для лепки, но не так давно перешла на японский «бумажный клей» — из этой массы получается очень живая фактура и пористость, как у человеческой кожи. Работала с фарфором, пробовала из него делать какие-то вещи, но мне всегда не нравилось то, что материал «мертвый» — слишком гладкий, глянцевый. Хотя очень многие коллекционеры любят его, но это не мой материал. Куклы для меня — как живые: они должны дышать, заливаться румянцем или бледнеть, совсем как мы. Ведь каждая кукла несет в себе какие-то положительные эмоции и душевную энергию.

Все мои куклы — любимые. Вначале было очень трудно расставаться с ними, но это и понятно — куклы давались мне очень тяжело, я слишком долго их делала, очень скрупулезно и бережно подходила к процессу. Но поскольку это моя профессия, нужно расставаться со своим трудом легче, ведь правда? Тогда на смену ему приходит что-то новое, свежее, еще более интересное и захватывающее.

Куклы всегда покупают такие же сумасшедшие люди, как и я — коллекционеры. Мои куклы наверняка чувствуют себя у них в доме, как дома.

«Наша Газета», Швейцария,nasha.lv