Кто же истинный отец марки № 1?

В 2008 г.  исполнилось 150 лет первой русской почтовой марке.

Подобные юбилеи прошли в целом ряде европейских государств, – заявил исполнительный директор СФР Виктор Синегубов. – А в стране – родоначальнице знаков почтовой оплаты Англии в торжествах участвовала сама королева. По этому поводу наработаны добрые традиции мероприятий на государственном уровне… 

Об истории первой почтовой марки России существует обширная литература: публиковались научные монографии и популярные исследования, появлялись статьи в филателистической прессе нашей страны и зарубежья. Казалось, каких-то откровений ожидать уже не приходится. Все так, а вот о том, как расставлялись акценты, поговорить надо. 

Как известно, на службе у российского государства были когда-то связавшие с ним свою судьбу представители древнего шведского рода, давно обрусевшие. К их числу относится Владимир Федорович Адлерберг. В его биографии были поистине знаменательные страницы. Некоторые достаточно известны. Например, он был другом детства императора Николая I. А впоследствии успешно исполнял на протяжении почти 20 лет должность министра императорского двора. 

Это все? Нет, волею судьбы ему была уготована самая непосредственная причастность к рождению первой русской почтовой марки. На этот счет в некоторых источниках была интересная подробность, прошедшая практически незамеченной теми, кому это положено знать. Читаем краткую справку в «Большой советской энциклопедии», том 1, М., 1970 г.: 

«Адлерберг Владимир Федорович (10 (21).11.1791–8 (20).3.1884), царский сановник. С 1817 г. адъютант наследника престола вел. кн. Николая Павловича и его ближайший друг в течение всего царствования. С 1828 г. ген.-адъютант, с 1847-го граф. В 1842–1857 гг. главноначальствующий почтовым департаментом; при нем впервые в России введены почтовые марки». 

Герб рода Адлербергов.

Что же стоит за словами: при нем впервые в России введены… А это означает, что действительно судьба предоставила графу Адлербергу величайший шанс войти в историю – проложить дорогу первой отечественной почтовой марке. 

Как же Владимир Федорович, главноначальствующий Почтовым департаментом, распорядился таким шансом? На его глазах Европа вот уже целое десятилетие, последовав примеру Англии, всерьез занималась реформированием почтового дела. Граф Адлерберг ждал решения Государственного совета. Ждал не пассивно, а еще за пять лет до разрешения он по своей инициативе взялся за дело, дотоле неизвестное чиновничьему Петербургу, – подготовить условия для внедрения в империи «штемпельных марок». Идея эта заняла его настолько, что в 1851 г. был предпринят первый важный и решительный шаг: Владимир Федорович командировал чиновника своего департамента А.П. Чаруковского за границу для изучения почтового дела на месте. 

Командировка готовилась тщательно – чиновнику, человеку добросовестному, предстояло подробно ознакомиться с производственным процессом в основных европейских типографиях, – там уже вовсю печатались марки. Чаруковский посетил типографии Англии, Мюнхена, Лейпцига и т.п. Состоялась и повторная командировка, были подготовлены служебные записки… 

Наконец дело, затеянное Адлербергом, увенчалось успехом. В декабре 1857 года, когда графу шел уже 66-й год, был издан итоговый циркуляр Почтового департамента. (Под занавес его карьеры!) В циркуляре говорилось, что с 1 января будущего 1858 года все письма, подаваемые на почту, должны отправляться не иначе, как с наложением почтовой марки. Но теперь требуется одно краткое отступление. В России любой проект какого-то серьезного начинания непременно ложился на стол его императорского величества. И прежде чем появился циркуляр Почтового департамента, 12 ноября 1856 г. проект был высочайше рассмотрен и одобрен Александром II, а в следующем году были окончательно утверждены печатные образцы. 

Как же истолкованы – уже в наше время – эти деяния? Вопрос носит принципиальный характер. В долгой истории филателистической прессы, к сожалению, еще встречаются случаи, когда отдельные «увлекающиеся толкователи», не будучи профессиональными специалистами в области почтовой истории, невольно искажают факты. Причины разные, однако пройти мимо мы не можем. Особенно в вопросе приоритетов. Вот пара примеров. В одном из выпусков московского бюллетеня «Мир марок» (1988 г.), слегка осветив историю русской марки № 1 и вскользь упомянув какую-то причастность Владимира Адлерберга к данному делу, автор отдал все лавры… Александру II: «Император, давший «путевку в жизнь» русской марке». Вот тебе и на! 

Что ж, позволим себе одно сравнение… 

1837 год. Сын скромной почтовой служащей Роланд Хилл впервые задумался об упрощении почтовых мытарств и объявил о своем проекте. Через три (!) года проект введения марок был принят, на конкурс эскизов пришло более двух тысяч рисунков. Шестого мая 1840 г. лондонский почтамт переполнили пожелавшие купить «черный пенни» – марку с головкой Виктории. Так что же, кого объявили «отцом марки»? Не автора немудреного эскиза, не гравера, не королеву, давшую добро! Объявили Роланда Хилла, чей памятник украшает поныне столицу… 

Авторы писаний в России и сегодня вспоминают старшего гравера типографии Экспедиции заготовления Государственных бумаг Франца Кеплера – автора эскиза марки 1856 г. Да, конечно, это он создал эскиз в октябре 1856 г., использовавшийся для издания марок на протяжении 60 лет, эскиз, не менявший ни рисунка, ни формы. Но разве можно художника, выполнившего заказ сверху, считать «отцом марки»? Как, кстати, и самодержца российского, наложившего резолюцию «Быть по сему!». Оказывается, можно. Московский журнальчик «Марка», еще не научившийся «глубоко копать» (№ 2, 2003 г.), так преподносит «героев» 1851–1858 гг., то есть времени в канун появления марки № 1. 

«Действующие лица: Алексей Прохорович Чаруковский, Франц Михайлович Кеплер, Александр II, чиновники почтового ведомства и Министерства финансов». В конце списка вспоминают вскользь «главноначальствующего над российской почтой» графа Адлерберга, отводя ему роль «толкача», а не истинного отца русской почтовой марки.

Независимая газета