Судьбою несломленные... (начало)

Предисловие

Спустя десятилетия после отгремевшей Великой Отечественной войны еще сотни тысяч летчиков, штурманов и стрелков-радистов значатся пропавшими без вести. Многие из них так и остались лежать в обломках своих боевых машин, и в их судьбе не поставлена последняя точка, у них нет официальных могил.

До сих пор не прояснилась судьба многих летчиков, которые покидали свои сбитые самолеты с парашютами, сажали израненные машины на вынужденные посадки на территории, занятой противником, хотя еще в годы войны были свидетельства однополчан и мирных жителей, что они не упали вместе с самолетами, а оставались живы. По-разному складывались их судьбы. Кто-то попал в плен, бежал и возвратился в строй. Кто-то погиб в плену. Многих немцы расстреливали после приземления, а бывало – и в воздухе при спуске на парашюте. Неделями, месяцами выходили через линию фронта сбитые экипажи самолетов и отдельные летчики. Многие попадали к партизанам и какое-то время сражались в рядах «народных мстителей». Какие разные и интересные судьбы! О каждой можно написать книгу, как о летчике Александре Маресьеве, который несколько дней полз к своим с перебитыми ногами и о котором написана «Повесть о настоящем человеке».

Вот и мы решили рассказать вам о таких случаях. Быть может, они помогут кому-то узнать судьбу своих родных и близких, которые до сих пор значатся в списках пропавших без вести. Эти истории о жизни и судьбах летчиков, штурманов и воздушных стрелков, защищавших Ленинград на ближних и дальних подступах.

                                                                                ***

В 2006 году, занимаясь освещением судьбы найденного нами в обломках самолета Як-1 командира эскадрильи 14-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии капитана Лобанова М.Б., погибшего в мае 1943 года в районе города Тосно, мы услышали от одного из местных жителей интересную легенду о том, как вел себя в плену неизвестный советский летчик, сбитый над Тосно в конце 1942 года.

По рассказу, раненым опустившись на парашюте, он отстреливался, успел ранить или убить двух немцев, перед тем как солдаты схватили его. В плену, попав в немецкий госпиталь в Тосно, куда доставили его немцы, он вел себя мужественно. По словам очевидцев, он срывал с себя повязки, не принимал пищу и отбрасывал кислородную подушку. Спустя неделю он скончался, так и оставшись неизвестным героем Великой Отечественной войны.

Несколько месяцев все население оккупированного города жило рассказами об этом, передавая их из уст в уста. Мужество советского летчика произвело впечатление и на немецкое командование, которое разрешило жителям похоронить умершего летчика на городском кладбище. И даже сейчас эта красивая легенда живет в Тосно. Пока имя летчика не известно, но ведь не было безымянных героев! И наша святая обязанность сделать все, чтобы установить его и вычеркнуть еще одну строку из списка без вести пропавших. Услышав эту историю, мы решили приступить к поиску, который стал делом чести поисковых отрядов Ленинградской области.

Смышляев Ф.А.


Мы верили, что рано или поздно это нам удастся. Ведь есть целый ряд примеров! Смогли же установить судьбу пропавшего без вести командира 174-го штурмового авиаполка, майора Федора Андреевича Смышляева. Его самолет Ил-2 был сбит 7 сентября 1942 года при выполнении боевого задания по нанесению бомбоштурмового удара по немецкому аэродрому Сиверская. Из этого боевого вылета Федор Андреевич не вернулся, и в город Новосибирск к его жене пришло извещение, что «верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, Ваш муж пропал без вести…».

Пропавшим без вести боевой командир полка числился до 1969 года. В этом году общественный инспектор Управления культуры Леноблисполкома Цибульская Ольга Дмитриевна, которая в годы войны была уборщицей в общежитии летчиков 15-го гвардейского штурмового авиаполка (до конца 1942 года полк именовался 174-м), во время своего отпуска в доме отдыха «Лесное», в поселке Сиверский Гатчинского района Ленинградской области увидела одиночную могилу неизвестного летчика и услышала рассказ жительницы поселка Марии Тимофеевны Никифоровой. В годы войны Мария Тимофеевна вынуждена была работать в немецком госпитале, располагавшемся в зданиях нынешнего дома отдыха. Из ее рассказа Ольга Дмитриевна узнала, что в этой могиле похоронен неизвестный летчик, которого сбили в сентябре 1942 года. Немцы доставили его в госпиталь в бессознательном состоянии, где он, не приходя в сознание, умер. Подробно расспросив Марию Тимофеевну, Ольга Дмитриевна в следующий раз привезла с собой групповую фотографию летчиков 174-го полка, на которой Никифорова и опознала среди летчиков того неизвестного летчика. Им оказался командир полка Федор Смышляев.

В достоверности установления личности Федора Андреевича Смышляева никто не смог усомниться, так как еще живы были в памяти людей события, прошедшие 27 лет назад: «…Облик этого летчика мне хорошо запомнился, – рассказывала Мария Тимофеевна Никифорова. – Но кто он был, я не знала, так как документов при нем никаких не было, а в сознание он не приходил… В то время я работала медсестрой, и летчик был доставлен во время моего дежурства. Мне было приказано неотлучно находиться у этого летчика до конца моего дежурства… На другой день, придя в госпиталь, я узнала, что доставленный накануне летчик скончался, не приходя в сознание. Немцы разрешили старосте поселка похоронить летчика близ госпиталя, на территории нынешнего дома отдыха "Лесное”». Вот так, благодаря памяти жителей поселка и настойчивости людей, неравнодушных к памяти погибших, второй раз обрел свое имя майор Федор Андреевич Смышляев.

                                                                                                                      ***

Солотенков П.И.


8 января 1944 года над деревней Пудость Гатчинского района Ленинградской области в воздушном бою был сбит советский истребитель. Летчик успел покинуть горящую машину в воздухе и выбросился на парашюте. Приземлившись на окраине деревни, советский летчик забежал в ближайший дом, где попытался спрятаться, но один из жителей поселка выдал приехавшим немцам местонахождение летчика.

Недолго продолжалась неравная схватка: уложив из пистолета нескольких немецких солдат, последнюю пулю летчик выстрелил себе в висок. По рассказам жителей – очевидцев гибели летчика, немецкий офицер, который командовал солдатами, в ярости вставил в открытый рот летчика пустую обойму от его пистолета и с силой ногой вдавил ее глубже. Труп погибшего немцы вытащили из дома и бросили в глубокую канаву у дороги. Остается непонятным, почему так долго, до 1980 года, местные жители не могли вспомнить место, где был брошен летчик. И только 36 лет спустя местным краеведом Михаилом Алексеевичем Марковым и «красными следопытами» из школы были найдены останки летчика, и на его офицерском ремне они прочитали выцарапанную фамилию владельца: «П.Солотенков». Так удалось установить имя геройски погибшего летчика 29-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии младшего лейтенанта Петра Ивановича Солотенкова, 1922 года рождения, который предпочел смерть немецкому плену.


Захоронение останков П.Солотенкова

                                                                                                           ***

Панфилов А.Я.


В поселке Красный Бор Тосненского района Ленинградской области памятна история еще одного подвига, который совершил самый молодой летчик Ленинградского фронта 6 октября 1941 года, младший лейтенант Анатолий Яковлевич Панфилов.

Имя героя было установлено в 60-е годы стараниями ленинградского писателя, ветерана Великой Отечественной войны Абрама Бурова. А тогда, в октябре 1941 года, на глазах большого количества местных жителей из подбитого краснозвездного штурмовика с парашютом выпрыгнул человек и приземлился прямо в поселке. Забаррикадировавшись в одном из домов, он отстреливался до последнего патрона, пока немцы не подпалили дом, в котором он заживо сгорел.

Только в 60-е годы на месте, где раньше стоял дом семьи Орловых, в котором вел свой последний бой сбитый летчик, поставили памятный знак, а останки пилота 174-го штурмового авиаполка Толи Панфилова были торжественно захоронены на воинском кладбище в поселке Красный Бор.

                                                                                            ***

Вообще в установлении судеб пропавших без вести в годы войны большую роль играют воспоминания местных жителей – очевидцев тех далеких событий. Например, 21 мая 1943 года с боевого задания по нанесению бомбоштурмового удара по железнодорожному мосту в городе Нарва не вернулся на свой аэродром экипаж самолета Пе-2 73-го бомбардировочного авиаполка ВВС КБФ в составе летчика Александра Ивановича Чубенидзе, штурмана старшего сержанта Леонида Федоровича Мошкаря и стрелка-радиста сержанта Кузьмы Васильевича Посудневского.


Чубенидзе А.И., Машкарь Л.Ф., Посудневский К.В.

В этот день на уничтожение моста вылетала специально подготовленная группа из шести самолетов Пе-2. Вот как вспоминает этот вылет ветеран полка, бывший штурман А.Ф. Калиниченко: «И вот подготовка закончена. Командир полка подполковник М.А. Курочкин лично сам провожал экипажи на задание. 21 мая 1943 года в воздух поднялась шестерка Пе-2, ведомая Василием Голубевым. Все вошедшие в нее экипажи – И.И. Кабакова, Г.В. Пасынкова, Ю.Х. Косенко, П.А. Веденеева и А.И. Чубенидзе – прославились как мастера бомбовых ударов… Подлетая к Нарве, Голубев увидел, что с расположенного там аэродрома начали взлетать «фокке-вульфы»… Вокруг самолетов появились шапки разрывов зенитных снарядов… Летчик поймал середину моста в перекрестье прицела и через три-четыре секунды устойчивого пикирования сбросил бомбы. А ним устремились другие «петляковы» и остроносые «яки»… Железобетонные мостовые опоры вместе с мощными фонтанами взрывов взлетели на воздух. Тяжелая решетка металлической фермы рухнула в воду… Внезапно над целью появились четыре вражеских истребителя. Они сходу атаковали самолет Кабакова, который выходил из пикирования… «Фокке-вульфы» свечой ушли вверх, а на хвосте у них уже висели два «яка». «Фоккеры» разделились: первая пара связала боем наших истребителей, вторая – снова атаковала самолет Кабакова и опять неудачно. Круто развернувшись, она устремилась к бомбардировщику Чубенидзе, который сбросил бомбы и начал выходить из пикирования. Фашисты полоснули длинными очередями по его моторам. «Петляков» вздрогнул и, оставляя за собой шлейф дыма, пошел к земле. Летчик Чубенидзе, штурман Мошкарь и стрелок-радист Посудневский погибли…»

С этого дня весь экипаж значился пропавшим без вести. И только в 1976 году в газете «Смена», в рубрике «Отзовитесь», которую вел Г. Браиловский, были напечатаны воспоминания одной из жительниц Кингисеппского района: «…В начале мая 1942 года над деревней Крикково Кингисеппского района вспыхнул воздушный бой. Жительница деревни А.Г. Семенова увидела, как загорелся советский самолет, а потом скрылся за лесом. Она пошла в направлении места падения самолета. В лесу она встретила раненного летчика Константина Максимовича Посудненского, Анна Григорьевна перевязала ему раны и укрыла в деревне. Но нашелся предатель, и в дом Семеновой ворвались фашисты. Не добившись своих целей во время допросов, летчика расстреляли. Впоследствии Семенова разыскала место падения самолета и нашла двух погибших товарищей Посудненского, которые были мертвы…»

Конечно же, опаленная войной юность и тяжелые лишения оккупационной и послевоенной жизни отложили свой отпечаток на память Анны Григорьевны Семеновой. Ей ясно запомнилась тяжелая военная весна, но она на год ошиблась в дате. Найденный в лесу раненный летчик вполне мог назваться другим именем и отчеством, или в памяти уже стерлись эти тонкости, но почти точно на всю жизнь запомнилась женщине фамилия раненого человека со сбитого советского самолета. Тем не менее, все указывает на то, что в Крикковском лесу Анна Григорьевна встретила Кузьму Васильевича Посудневского – стрелка-радиста из экипажа летчика Чубенидзе.

К сожалению, поздно попала на наши глаза статья с воспоминаниями Анны Григорьевны. Пытаясь ее разыскать, мы узнали, что А.Г. Семенова уже ушла из жизни. Но из разговора с местными жителями мы выяснили, что многие старожилы еще помнят этот случай. Так, удалось уточнить, что схваченного стрелка-радиста из деревни Крикково немцы перевезли в город Кингисепп, и там его следы теряются. Кто-то вспоминает, что его расстреляли, а другие говорят о том, что его отправили в концлагерь за пределы Кингисеппа. Эта история еще ждет своего продолжения. Ведь говорит народная молва о том, что лежат на Крикковском болоте обломки какого-то большого самолета, да только пока нам не удалось найти человека, который смог бы вывести нас к нему. Но мы продолжаем поиски и надеемся, что рядом с обломками самолета, рано или поздно, обязательно найдем небольшой холмик, под которым лежат останки летчика и штурмана самолета. А в годы войны, на следующий же день после их гибели, 22 мая 1943 года приказом Командующего КБФ № 45 весь экипаж самолета был награжден орденами «Отечественной войны 2 степени» за выполнение боевого задания 21 мая 1943 года.

                                                                                            ***
 

курсант Кабаков И.И.                          Кабаков И.И. после плена


А вот как сложилась судьба летчика Ивана Ивановича Кабакова, о котором упоминалось выше, в рассказе об экипаже летчика Чубенидзе. Почти месяц спустя после памятного вылета на бомбардировку Нарвского железнодорожного моста, экипаж лейтенанта И.И. Кабакова не вернулся с боевого задания. В состав экипажа входили штурман лейтенант Борис Куликов и стрелок-радист сержант Николай Смирнов. Случилось это 19 июня 1943 года. По воспоминаниям Ивана Ивановича, их «пешка» была подбита над целью, и, не дотянув до своей территории, экипажу пришлось совершить вынужденную посадку на территории, занятой противником: «Садиться пришлось на лес, а штурман Куликов Борис не пристегнулся, и его выбросило из кабины. Я о приборную доску головой ударился, бровь рассек и потерял сознание. Сколько так просидел – не знаю. Стрелок вылез и ходит вокруг самолета, видно, решил, что я убит. Прихожу в себя – горим. Отстегнулся, вылез, гляжу – а Борис впереди убитый лежит. Только с Николаем от самолета отбежали, рвануло…» Самолет И.И. Кабакова совершил вынужденную посадку в районе Ораниенбаумского плацдарма, на котором линия фронта стабилизировалась еще в сентябре 1942 года, и поэтому, решив, что им со стрелком не перейти через линию фронта на данном участке, они направились в противоположенную сторону в надежде найти партизан. Но их планам не суждено было осуществиться. Немцы засекли, в каком направлении снижался советский бомбардировщик, и поэтому в скором времени летчиков стали преследовать с собаками и окружать: «Обычно мы автоматы и гранаты с собой в полет брали, а в этот раз не взяли. У меня ТТ был, а у Николая наган. Они стали гранаты кидать, и меня в левое предплечье зацепило. Расстреляли мы все патроны и решили сдаваться…»


Экипаж Кабакова:
Кабаков И.И., Куликов Б., Смирнов Н.

Во время перестрелки советским летчикам удалось убить двух немцев и одного тяжело ранить, поэтому один из разъяренных солдат, увидев уцелевших после боя летчиков, выстрелил в Ивана Кабакова и тяжело ранил в ноги. Немцы отвезли раненого в госпиталь, а стрелка-радиста отправили в концлагерь: «…Привезли в госпиталь, положили на пол, а в ногах жжет. Я по полу перекатываюсь и немцев обкладываю. Русская женщина подходит: сынок, говорит, ты не ругайся, а то убьют. Принесли меня на операционный стол, дали маску… Я же крови много потерял, соображал с трудом. Наркоз подействовал, обработали меня, отнесли на второй этаж…» Спустя какое-то время, когда раны немного затянулись, Ивана Кабакова перевезли в лагерь военнопленных в город Красногвардейск (Гатчина), где он пробыл полтора месяца. В августе 1943 года его перевезли в Псков, затем последовали другие лагеря в Риге, Лодзи, Мюленберге. 7 мая 1945 года войска Красной Армии освободили город Комутау в Чехии, в котором находился лагерь военнопленных.

Среди освобожденных узников был и Иван Кабаков. После предварительной фильтрации освобожденные офицеры были направлены в лагерь НКВД в поселок Алкино в Башкирии. В дороге на одном из полустанков Иван Кабаков встретил своего стрелка-радиста Николая Смирнова, которого тоже освободили наши части. По прибытии в Алкино началась настоящая проверка: «…Что спрашивали? Расскажи, говорят, при каких обстоятельствах попал в плен, как, где, кто с тобой был. Выясняли у свидетелей, как вел себя. И, конечно же, вопрос: «Почему не застрелился тогда?» Я говорю: «Ну дайте пистолет, я сейчас застрелюсь!» Они: «Ну, зачем так сразу…» А я им: «А чего вы такое спрашиваете?»…» Только в августе 1945 года Иван Иванович Кабаков прошел фильтрацию и получил направление в свой же полк, который к этому моменту уже стал 12-м гвардейским бомбардировочным полком ВВС КБФ.

Читая воспоминания Ивана Ивановича Кабакова, мы узнали, что в августе 1943 года, находясь в концлагере в городе Красногвардейске, он встретил там знакомого летчика, своего бывшего инструктора по Ейскому авиаучилищу Николаева. Как вспоминал Иван Иванович Кабаков: «…Николаев летал на Ил-2 в 7-ом гвардейском штурмовом авиаполку ВВС КБФ и попал в плен, будучи тяжело раненным и через три дня умер в лагере города Красногвардейска…» После изучения списков безвозвратных потерь ВВС КБФ нам удалось установить, что, скорее всего, речь идет о командире эскадрильи 35-го штурмового авиаполка ВВС КБФ капитане Георгии Александровиче Николаеве, 1915 года рождения. Согласно документам Центрального военно-морского архива, самолет Ил-2 с экипажем в составе летчика капитана Георгия Александровича Николаева и воздушного стрелка штурмана 3 АЭ, лейтенанта Василия Никаноровича Самойлова, 21 августа 1943 года при бомбоштурмовом ударе по цели № 531, южнее д. Горбунки (Ломоносовский район Ленинградской области) был сбит зенитной артиллерией противника и упал горящим на территории противника в районе цели, пропал без вести.

Запросив послужную карточку Г.А. Николаева в Центральном военно-морском архиве, мы полностью убедились в правильности наших выводов. С 10 ноября 1939 года по декабрь 1942 года Георгий Николаев проходил службу в ВМАУ им. Сталина в Ейске на должности командира звена – инструктора.
Вот так появилась еще одна ниточка к установлению судьбы экипажа советского самолета, который до сих пор считается пропавшим без вести. Основываясь на воспоминаниях Ивана Ивановича Кабакова, можно предположить, что Георгий Александрович Николаев не пропал без вести 21 августа 1943 года, не вернувшись с боевого задания, а умер от ран в немецком лагере для военнопленных и, скорее всего, похоронен в городе Гатчина Ленинградской области. Данное предположение подтверждается небольшой карандашной записью, сделанной в учетно-послужной карточке Георгия Николаева: «…умер в плену».

                                                                                                          ***

Работая с документами различных военных архивов можно так же установить судьбы считавшихся пропавшими без вести пилотов. Скрупулезное изучение различных архивных фондов не только авиаполков и дивизий, но и также документов, порой не относящихся к изучаемым соединениям, позволяет получить свидетельства, рассказывающие о судьбах не вернувшихся с боевых заданий экипажей.

Так, изучая архивные дела 35-го штурмового авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота, в Центральном военно-морском архиве мы выписывали потери личного состава полка. Первой боевой потерей в 1944 году значился экипаж самолета Ил-2 в составе летчика старшего сержанта Глотова Серафима Ивановича, 1913 г.р., и воздушного стрелка краснофлотца Шакирова Федора Касимовича, 1923 г.р. В списках безвозвратных потерь полка значилось: «…14 января при выполнении боевого задания в районе д. Лапинское самолет был подбит огнем автоматов и загорелся. Упал в районе 500 метров севернее д. Лапинское». В этом же деле мы нашли еще одну запись, относящуюся к данному экипажу: «…предположительно разбился с самолетом в районе д. Нудиново...». Дальше мы приступили к анализу актов расследований боевых потерь в частях ВВС, чтобы расписать конкретно каждый экипаж к номерам списанных самолетов и моторов, для нашей поисковой работы. Каково же было наше удивление, когда в акте расследования на экипаж Глотова - Шакирова мы прочли: «…самолет упал в р-не Ильино, на территорию противника. Оба члена экипажа тяжело ранены…» А ведь перед этим мы специально сопоставляли данные архива с опубликованными списками Книг Памяти тех мест, откуда родом были погибшие! Так в Архангельской Книге Памяти, было записано: старший сержант Глотов С.И., 1913 г.р., уроженец: Архангельская область, город Котлас, погиб 14 января 1944 года и захоронен в городе Кингисепп Ленинградской области. В Книге Памяти Республики Татарстан мы нашли следующую запись: краснофлотец Шакиров Ф.К., 1926 г.р., уроженец: Татарская АССР Кызыл-Юлский район, д. Аскетбаш (Ашитбаш). Мобилизован Молотовским РВК города Казани, погиб 14 января 1944 года, захоронен д. Лапинское, без указания области. То есть мы были полностью уверены в том, что этот экипаж погиб 14 января 1944 года. А самое удивительное случилось тогда, когда мы стали работать с документами совсем другого экипажа, в состав которого входил штурман звена, младший лейтенант Козель Виктор Евгеньевич. Дело в том, что еще в 60-е годы место захоронения В.Е. Козеля разыскивал его брат, и нам на глаза попался ответ отдела кадров ВВС ВМФ, датированный 1966 годом, в котором перечислялись живые ветераны-летчики 35-го ШАП, которые были уволены в запас после войны и могли сообщить подробности о гибели Козеля. В этом списке мы увидели фамилию Глотова Серафима Ивановича.

Сразу же после этого мы связались с нашим коллегой в Архангельске Игорем Ивановичем Ивлевым, руководителем рабочей группы Книги Памяти Архангельской области. Ответ не заставил себя ждать. В архиве областного управления ФСБ Игорю Ивановичу разрешили сделать выписку, которую он нам и прислал: «Объяснительная записка пилота 284 авиаотряда Глотова Серафима Ивановича. Сентябрь 1949 года. ...14 января 1944 года, около 14 часов получил задачу на уничтожение живой силы и техники противника у д. Гостилино Ленинградской области (скорее всего, имеется в виду д. Гостилицы Ломоносовского р-на. – Прим. автора). Я и стрелок Шакиров Федор вылетели на задание в составе четверки штурмовиков ИЛ-2 с ведущим старшим лейтенантом Дрочневым... Видел вспышки разрывов зенитной артиллерии слева и справа на подходе к цели. Доворачивая машину, уклонялся от разрывов. Снаряд угодил в машину... Машина врезалась в зенитную батарею противника. Во время падения потерял сознание... Придя в сознание, увидел, что надо мною стоят 10-15 немцев, и рядом мой стрелок... После этого меня поместили в лазарет в Гатчине до 22 января, затем я находился в лазарете д. Выра. 30 января немцы оставили деревню. Таким образом, было освобождено 85 человек тяжелораненых бойцов и командиров и я...». Затем, судя по архивному делу Глотова С.И., которое хранится в Архангельском ФСБ, указывалось, что его перевезли в Ленинград в эвакогоспиталь, после госпиталя – в город Калинин на проверку в ПФЛ № 140 до 02.09.1944. Потом Глотова С.И. выпустили, и он продолжал службу, но уже в другом полку.

Наверное, на этом можно было бы и остановиться, так как все стало ясно: экипаж Глотова – Шакирова не погиб 14 января 1944 года. А запись в архивных документах 35-го полка осталась без поправок, скорее всего из-за того, что ведомство НКВД не утруждало себя оповещать боевые полки о судьбе их личного состава. Если честно, мы были рады, что еще один человек не погиб и не пропал без вести в военное лихолетье, а остался жив. Но… Что же стало с воздушным стрелком Федором Шакировым? Вот на этот вопрос мы пока ответ так и не нашли. Согласно спискам Книги Памяти Республики Татарстан, он до сих пор считается пропавшим без вести. В Управлении ФСБ по Республики Татарстан о нахождении в плену и по факту пленения Федора Касимовича Шикирова, информации нет. Только из объяснительной записки летчика Серафима Ивановича Глотова понятно, что на момент падения самолета 14 января 1944 года под деревней Лапинское Ломоносовского района Ленинградской области – его стрелок Федор Шакиров был жив. А вот что стало с ним потом? Расстреляли его немцы? Отправили в концлагерь, где он погиб? А может быть, его судьба сложилась по-другому? На это еще предстоит пролить свет.

                                                                                             ***

А вот судьбу стрелка-радиста из 73-го бомбардировочного авиаполка ВВС КБФ сержанта Ивана Егоровича Палешова удалось прояснить. Первоначально в документах полка мы выписали акт расследования причин летных безвозвратных потерь в частях бомбардировочной и разведывательной авиации и нашли воспоминания однополчан о роковом вылете.

21 июля 1943 года экипаж самолета Пе-2 73-го БАП ВВС КБФ в составе летчика младшего лейтенанта Дегтярева Николая Никифоровича, штурмана младшего лейтенанта Кокарева Николая Константиновича и стрелка-радиста сержанта Палешова Ивана Егоровича получил задание разрушить железнодорожный мост через реку Луга у города Кингисеппа. В результате расследования было установлено, что в районе цели предположительно самолет Пе-2 был подбит зенитной артиллерией противника, шел на одном правом моторе с выпущенными воздушными тормозами, и в районе 5 км юго-западнее Копорье самолет вышел из зоны наблюдения других экипажей и с боевого задания не вернулся, пропал без вести.

Вот как вспоминает этот памятный бой бывший штурман Андрей Филиппович Калиниченко.
«…На максимальной скорости мы выскочили из зоны зенитного огня и пристроились к группе. Дегтярева на месте не было. Он отстал от строя. Что у него случилось?
– Восемнадцатый, почему отстаете? – спросил по радио Раков.
– Поврежден левый мотор. Тормозные решетки не убираются, отказала электросистема, – услышал я в ответ.
– Прикройте восемнадцатого! – приказал Раков истребителям.
Два «яка» нырнули вниз и пристроились к отставшему «петлякову». Тот еле тянул на одном моторе с выпущенными решетками, едва не задевал верхушки деревьев. И парашютами экипаж не мог воспользоваться на такой малой высоте. С тревогой наблюдал я за последними метрами полета подбитого бомбардировщика. Катастрофа произошла в один миг: самолет зацепился за дерево, ударился о землю и взорвался. Не стало летчика младшего лейтенанта Н.Н. Дегтярева, штурмана младшего лейтенанта Н.К. Кокарева и стрелка-радиста сержанта И.Е. Палешева…»

Как вы понимаете, эти воспоминания были написаны уже после войны. К тому моменту В то время, когда мы выписывали из архива сведения об этом экипаже, после окончания войны прошло более 60-и лет. И все это время под судьбой членов экипажа была подведена черта: пропали без вести. Вы удивитесь – как пропали без вести? Ведь остались живы ветераны, которые видели, как самолет потерпел катастрофу, зацепившись за деревья! Дело в том, что самолет упал на оккупированной немцами территории, не дотянув до наших аэродромов на Ораниенбаумском плацдарме совсем немного, всего около 20-25 км.

Иван Егорович Палешов был родом из Архангельской области. Просмотрев списки Книги Памяти Виноградовского района Архангельской области мы увидели, что в ней есть запись: Палешев Иван Егорович, 1921 г.р., умер от ран 6 июля 1945 года. Место захоронения указано не было. Нашему удивлению не было предела! Оказывается Иван Егорович не погиб вместе с самолетом 21 июля 1943 года! А может быть эти данные полного однофамильца? Мы сразу же связались с Архангельском, с Игорем Ивановичем Ивлевым. И уже он смог прояснить судьбу стрелка-радиста. Опять воспользовавшись архивными документами Архангельского управления ФСБ, Игорь Иванович нашел его фильтрационное дело, в котором говорилось, что Иван Егорович Палешов не погиб 21 июля 1943 года, а раненым попал в плен к немцам. Тяжелая доля выпала на судьбу сержанта Палешова. Сначала он был определен в шталаг № 326, затем был переведен в лагерь 6-К в городе Штукенброк, рядом с Дортмундом, потом штаглаг № 9-А рядом с Цегенхайном в Западной Германии, и был освобожден только в 1945 году в районе Касселя. В тяжелом состоянии освободили бывшего стрелка-радиста: у него была тяжелая стадия туберкулеза, которым он заболел в немецких лагерях. Ивана Егоровича поместили в советский эвакуационный госпиталь № 1920, в котором он скончался 6 июля 1945 года и был похоронен в городе Заган (сейчас Польша).

Автор материала Илья Прокофьев, Редактор - Олег Корытов

airforce.ru