Существуют разные типы любителей старых вещей: Коллекционеры, собиратели, любители и другие...

В наших СМИ любое собрание предметов старины и курьезов принято называть коллекцией, а владельца именовать коллекционером... Например, была ограблена пожилая женщина. 15 украденных икон класса «деревня» названы журналистом коллекцией, а сама пострадавшая коллекционером. К этой же категории относят школьника, под присмотром матери собирающего марки по темам «Флора» и «Фауна». Спорить с устоявшимися стереотипами безнадежное дело, но в своей среде участникам антик-рынка следует разобраться самим. Чтобы оспорить заблуждения, предлагаю посмотреть, кто они такие: коллекционеры, собиратели, любители, владельцы и примкнувшие к ним чудаки. 

Никто из них на антик-рынке не обладает какими-либо привилегиями, здесь нет иерархии, все достойны уважения, все равнозначные и равноценные участники антик-рынка. Для того чтобы не беспокоить действующих участников рынка, примеры будем брать из прошлого. 

Коллекции 

 Что же отличает коллекцию от груды предметов, пускай даже сокровищ? Это тематическое единство (тема), представительность (полнота охвата темы), а также уникальность отдельных предметов, украшающих коллекцию (раритеты). 

Темы коллекций в XX веке заметно ограничены. Собирать с размахом по всему диапазону произведений искусства и старины, как это делали вельможи екатерининского времени Юсуповы, Строгановы, Румянцевы, под силу только разве миллиардеру Полю Гетти. Сейчас темы коллекционирования сжаты по временным рамкам, месту происхождения и бытования, доступности приобретения предметов. Иначе и не соберешь добротную коллекцию. Например, Ф.Вишневский отыскивал в углах комиссионок и коммуналок картины художников московской школы 1830–1840 гг. Графику Пикассо коллекционировали из первых рук И.Эренбург и С.Юткевич. А.Менакер и Л.Утесов собирали агитфарфор 1920-х гг. Другие предпочитали русский фарфор частных заводов начала XIX века. 

Представительность коллекции – обширность и непрерывность тематического ряда (без дыр-лакун). Находили даже количественное выражение полноты. Коллекционер-бонист когда-то объяснял мне, что коллекция бон Гражданской войны начинается с 1000 единиц. «Книжник» называл тысячу книг минимальным числом для коллекции книг 1920–1930 гг. Для филателистических коллекций счет идет на десятки тысяч марок. 

Уникальность отмечает число раритетов в коллекции, достойных выставок и сопоставимых с музейными экземплярами (музейного уровня, как говорят сейчас). Одни считают, что их должно быть несколько единиц, другие – 1–2% от числа предметов. Нумизматы прежде гордились наличием в коллекции рублевиков Иоанна Антоновича, Петра III, «Гангутского» рубля и т.п. Для филателиста мечтой было обладать маркой челюскинской серии с портретом Леваневского и надпечаткой «Перелет Москва–Сан-Франциско». Для коллекционеров советских монет раритетами считались 2 копейки 1927 г. (были известны 9 экземпляров монеты), 50 копеек и 1 рубль 1953 г., пробные монеты 1958 г., Тувы, Арктикугля (монеты для Шпицбергена). Коллекционеры живописи всегда охотились за полотнами Шишкина, Репина, Левитана и Айвазовского. 

 Коллекционеры 

Как стать коллекционером? Нужны: увлеченность, деньги, пространство и время. Необходимость денег пояснять не надо, но этого не всегда было достаточно. В начале 1960-х гг. в обществе нумизматов петровский рубль стоил 8–10 рублей, талер 3–5 рублей, но порой владельца интересной вещи нельзя было уговорить на продажу. Следовал вопрос: «А что я положу в свою коллекцию?» Нужен был еще обменный фонд. 

При скромной зарплате можно было собрать приличную коллекцию. Вопрос был, куда ее деть? В условиях повсеместных коммуналок можно было собирать только малогабаритные предметы: марки, монеты, боны, награды, книги в объеме шкафа. Модную сейчас живопись мог собирать только тот, у кого было «много стен». Для складирования своих приобретений у Ф.Вишневского были полдома в Москве и дача в Ильинке. Не было проблем с пространством для своих книжных богатств у Алексея Толстого и Демьяна Бедного. 

Тогда же при 48-, а затем 42-часовой рабочей неделе приличную коллекцию можно было собрать только к пенсионному возрасту, когда приходит время «разбрасывать камни». Успешные коллекционеры – люди свободных профессий или те, у кого тема коллекции совпадала с профессиональными занятиями (например, Зильберштейн). У них было свободное дневное время (Вишневский числился в штате ГМИИ) и свобода передвижений по стране. 

Вторичные признаки коллекционера – наработанная годами компетентность в узком спектре темы и самостоятельность в приобретении предметов (сам нашел, сам купил, сам положил в коллекцию). Эрудиты среди коллекционеров встречались нечасто, для них все остальное было «не по теме, не моя тема». В целом в XX веке это была почти профессия и почти безумие. Коллекционер был врагом семейного бюджета и домашнего уюта. Встречались коллекционеры, от которых, не выдержав захламления вещами, уходили жены. Сейчас это угасающая порода. На смену приходит более прагматическая формация – собиратели. 

Собиратели  

У них нет определенной темы, есть направление собирательства – русская живопись, западноевропейская живопись, холодное оружие, иконы и т.п. Вещи дорогие, нарядные, ликвидные... У коллекционеров XX века коммерческая составляющая увлечения была слабо выражена. О представительности темы собиратели заботятся мало. Предметы должны демонстрировать достаток, высокое положение, избранность владельца или служить гарантией от финансовых потрясений. Консультируют собирателя профессиональные искусствоведы, вещи в основном поставляют дилеры. Поэтому с раритетами в собрании – порядок. С деньгами и помещением проблем нет. Вероятно, это сейчас самая рациональная форма собирательства. 

Собиратели были всегда. Например, для княгини Марии Тенишевой торговые агенты повсюду искали иконы, старинные ювелирные украшения, предметы быта, старые портреты и т.п., известные художники давали ей советы, описывали коллекции, для размещения коллекций строились особняки. В середине 1950-х гг. на выставках из частных собраний в ЦДРИ соревновались живописными шедеврами певица Л.Русланова, балерина Е.Гельцер, актриса Д.Зеркалова. Никто в СМИ не осмеливался называть их коллекционерами. Из-за слабого знания конъюнктуры антик-рынка собиратели часто переплачивают за эффектные вещи. Например, при распродаже собрания Нуриева не смогли выручить вложенных денег, хотя Нуриев и пользовался советами барона Ротшильда при покупке вещей. Антиквары безбожно обдирали Рудика (как его звали балетоманки Кировского театра). 

Любители  

Это единовременно и стадия развития, и устойчивая общность. Через любительскую стадию проходят и коллекционеры, и собиратели. У молодежи на этой стадии чаще всего коллекции забрасываются, и на антик-рынке появляются непрофессиональные коллекции. Если собирать начинают в зрелом возрасте, то увлечение сохраняется навсегда. В любительских коллекциях обозначена тема, но нет ни шедевров, ни представительности. 

В довоенное время в артистической среде появились любители украшать свои квартиры антикварной мебелью. По словам М.Валентей, квартира Всеволода Мейерхольда была обставлена мебелью красного дерева 1840–1850 гг. Искусствовед Вульф рассказывает, что и у Марии Бабановой была замечательно подобранная мебель красного дерева. Особой популярностью пользовалась павловская мебель карельской березы. Это была мебель на всю жизнь. То, что когда-то было исключением, в наши дни неожиданно стало мощным течением. 

Появилась обширная и устойчивая общность любителей оформлять жилье в стилях, навязанных десятком журналов производителей мебели. Одни забивают квартиры старым хламом, воображая, что они живут где-то в начале XX века, другие приобретают мебель в подсказанных стилях: модерн (ар нуво, югендстиль, сецессион), этностили. В последнее время навязывается стиль ар деко, вещей которого у нас нет, за исключением мелочей, вывезенных из Германии в 1945 г. Пройдет мода на стиль, куда денутся приобретения? 

  Владельцы  

Имеются в виду только те, кто выходит на антик-рынок в качестве продавцов. Коллекционные предметы оказываются в их собственности разными путями. Самый распространенный и естественный способ – старение предметов в домашних условиях. То, что называли «коллекцией Шаляпина», было предметами обстановки его парижского особняка, распределенными между его многочисленным потомством. До последнего времени в Москве сохранялись квартиры, где обстановка и быт оставались неизменными сто последних лет. 

Семейное наследство известных художников распродается особенно интенсивно. За последние годы на московском антик-рынке почти распродано наследство художников Рудакова, Фалька, Тышлера, Фонвизина, Лабаса, Машкова. На XV РАС было много картин Пчелина. Похоже, распродаются вещи из его музея-квартиры на Яузском бульваре. Между наследниками возникают споры, как это было с наследством Штеренберга. Теперь судятся наследники Кончаловского. Распродажи вещей коллекционеров не так заметны. По экслибрисам замечены распродажи книжных богатств балетмейстера Голейзовского, Вахитова и др. Чаще коллекционеры при жизни успевают распорядиться своим добром. 

К числу случайных владельцев коллекционных предметов можно отнести обладателей кладов и наследников, обретших «нечаянную радость». Например, саратовские родственники Малевича. Другой пример случайного владельца – Владимир Балдин. «Коллекция Балдина» – это часть собрания бременского музея, которую он выменял у солдат в замке, куда ее вывезли подальше от американских бомбежек. 

 Чудаки 

 В сообществе коллекционеров попадаются лица, которые непонятно зачем и что собирают. К их числу можно отнести Горького. Он собирал монеты, нэцкэ и т.п., а затем дарил друзьям собранное. В общество нумизматов в 1970-х гг. ходил любопытный тип. Он приобретал «все о Пизанской башне»: открытки, фото, сувениры и т.д., утверждая, что у него есть свой проект «выпрямления» башни. Чудаки никому не мешают, как и все сообщество коллекционеров. 

Разумеется, после этой статьи в СМИ ничего не изменится и коллекционерами будут «обзывать» кого попало, но, как говорил средневековый философ: «Если хочешь вникнуть в суть вещей, правильно назови их».

Независимая газета