О коллекциях и коллекционерах.

 

На рубеже XIX-XX веков в России жили коллекционеры, чьи имена - отдельная страница в истории искусств: Щукин, Морозов, Бахрушин, братья Третьяковы. 

Сергея Ивановича Щукина деловые партнеры прозвали дикобразом за упрямство в торговых сделках. Дела часто приводили его в Париж. Там он и увлекся современной западной живописью. Первая купленная Щукиным картина – «Сирень на солнце» Клода Моне. На профессионалов и ценителей Моне произвел огромное впечатление, однако широкая публика еще не желала понимать импрессионизм. Щукин тогда предугадал будущее: увидел, какая роль отведена в искусстве импрессионистам. Потом он покупал Ренуара, Сезана, Гогена, Ван Гога. Сегодня его коллекция - в собраниях Эрмитажа и Музее им. Пушкина. 

Щукин говорил: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок, покупай ее». Ирина Александровна, а чем коллекционеры сегодня отличаются от коллекционеров из прошлого, из того славного прошлого рубежа XIX - XX веков?

Ирина Антонова: Я бы сказала, что особенно важно знать, чем они не отличаются друг от друга. Коллекционирование – это не просто увлечение. Это страсть. Если Вы говорите о коллекционерах в нашей стране, то ведь очень долгое время, на протяжении десятков лет, их осуждали, их называли спекулянтами. Было непонятно, откуда берутся средства, и что это за вид частной собственности – художественные произведения. 
Я думаю, что тот музей, который мы создали, единственный на сегодняшний день Музей личных коллекций, он где-то реабилитировал коллекционерское дело в нашей стране, во всяком случае, всего советского периода. 

Полина Ермолаева: Как, на Ваш взгляд, коллекционеры сегодня собирают «для себя любимых» или все-таки для общества, для страны? Как Щукин говорил: «Что бы ни случилось, я хочу, чтобы мои коллекции оставались в этой стране».

Ирина Антонова: Опыт нашего музея все-таки свидетельствует, Музей личных коллекций существует только 10 лет, мы его открыли в 1994 году, и за это время мы получили в дар – нам не продали, а передали дарением - 32 коллекции. Это значит, что не перевелись коллекционеры, которые хотят оставить то, что они сумели собрать людям, обществу, а не только своей семье. 

Полина Ермолаева: А кто они – коллекционеры – сегодня? И почему мы о них не знаем? Или знаем только в связи со скандалом? 

Ирина Антонова: Нет, нет. Мы все-таки о них знаем. Это самые разные люди: это интеллигенция в основном, это могут быть и учителя, и врачи, и ученые. Но сейчас, в последнее время, в последнее десятилетие появились корпоративные коллекции бизнесменов. Бизнесмены - это совершенно новый тип коллекционеров буквально последнего десятилетия, которые вкладывают свои средства в покупку значительных художественных произведений. Причем, как правило, мы еще не знаем, что они собираются с ними сделать. Это и отдельные богатые люди, и корпоративные коллекции, банков например. 

Полина Ермолаева: Возвращаясь к Щукину, он предугадал увлечение импрессионизмом, а сегодня возможно подобное? Предугадывают будущее коллекционеры? Открывают новые имена?

Ирина Антонова: Отчасти. Какая-то часть новых коллекционеров – они собирают сегодняшнее искусство, сегодняшнего дня. Они рискуют, конечно, покупая художников не только начала ХХ века – это самая любимое время, на котором сейчас сосредоточены коллекционерские усилия – русский авангард, скажем так. Стали собирать более активно XIX век - русский. Но многие собирают и искусство сегодняшнего дня, то есть то, которое создавалось после 60-х, 70-х, 80-х годов и даже создается в наши дни. Его тоже покупают, тоже находятся коллекционеры. Но они рискуют, безусловно, потому что это «неомузеенное» искусство, на нем еще пока не поставлен знак качества музейного, который ему гарантирует будущее.

Полина Ермолаева: Наверное, коллекционирование без риска невозможно?

Ирина Антонова: Это обязательно, все коллекционеры рискуют. 

Полина Ермолаева: Спасибо.

«Культура»