Сюжеты о марках

Полный лист "Черного пенни" состоит из 240 марок, 20 горизонтальных рядов по 12 марок в ряду, что составляет по номиналу один фунт стерлингов - очень большую сумму для своего времени. Вероятно, именно это обстоятельство и удерживало покупателей от его приобретения. Каким чудом уцелел полный лист, остается только гадать: ведь найден он был приклеенным на стене почтовой конторы. И, несмотря на все предосторожности, при его отделении сохранить оригинальный клеевой слой не удалось.

Вот тут невольно вспоминаешь, что уже в апреле 1840 года, за несколько дней до официального выпуска "Черного пенни" в продажу, полиграфисты фирмы "Perkins, Bacon & Petch" плакались в интервью одной городской газете: "Вот уже пять дней мы занимаемся нанесением клеевого слоя на марки, и трудности, с которыми мы столкнулись, не поддаются описанию". Главным компонентом клея стала смесь картофельного и пшеничного крахмала со столярным клеем. Однако, несмотря на все трудности, свою работу полиграфисты выполнили великолепно... к огорчению последующих поколений коллекционеров, до сих пор не скрывающих сожаления, что единственный в мире лист первой марки не только местами лишен клеевого слоя, но и имеет повреждения бумаги: вот какой "хваткой" обладал клей!

Англичане очень любят и бережно сохраняют свою историю и традиции. Так в филателистической коллекции библиотеки Британского музея, бережно хранятся не только знаки почтовой оплаты, но и многие предметы, имеющие отношение к почтовым маркам. На этом прессе печатались первые почтовые марки Англии. Было сообщение в филателистической прессе, что в музей попали даже ножницы, которыми отделяли "черного пенни" от листа.

Автор "Черного пенни" художник Б. Чевертон, предложивший для рисунка репродукцию гравированного портрета королевы Виктории, подал идею проставить на всех марках миниатюрные буквенные индексы, определяющие местоположение каждой из них в печатной листе.

Например, марка с буквами С и Н находилась на пересечении третьего горизонтального и восьмого вертикального рядов, Печатались марки с 11 печатных форм. Автор и издатели обосновывали свою задумку борьбой с фальсификаторами, считая, что полностью повторить печатную форму будет сложно, а частое появление отдельных марок или пар с одинаковыми буквами выявит фальсификацию.

О "черном пенни" написаны сотни статей и книг. Да и в данной книге, мы уже касались истории его выпуска. В заключении хочется, чтобы вы посмотрели на уникальное почтовое отправление 1840 года. Напомним, что одновременно с "черным пенни" вышли и "конверты Малреди", историю которых мы тоже уже рассматривали. Так вот, 15 мая 1840 года на "конверт Малреди" были наклеены 5 первых марок Англии, и почтовое отправление отправилось в Бостон.

Гонцы бежали не только по доро­гам, о которых конкистадор Франциско Писарро, уничтоживший государ­ство инков Тауантинсуйу, говорил, что во всем христианском мире нет столь прекрасных дорог. Им приходилось преодолевать горные тропы на грани­це ледников. На каждой станции, ко­торые назывались "чукла", днем и но­чью часовые стерегли, не появится ли на одной из соседних станций дым, а ночью огонь. Это было сигналом, что оттуда бежит часки. Заметив сигнал, часовые поднимали тревогу, и со стан­ции навстречу отправлялся другой го­нец. Встретившись на полпути, первый гонец на бегу пересказывал второму содержание донесения или приказа и, убедившись, что последний его хорошо понял и все запомнил, вешал ему на шею кипу. Это особый вид письма — "узелковое", состоящее из основного шнура, к которому прикреплялись не­большие шнурки, завязанные различны­ми узлами. Шнурки были разного цве­та, в том числе, двух- и трехцветные. Сочетание узлов и цветов определяло вид информации. Кипу не могло полно­стью заменить письменность, но ввиду того, что большинство инков было не­грамотно, приходилось пользоваться узелковым письмом как средством для удержания в памяти передаваемых уст­но сообщений. Прибежав на станцию, первый гонец оставался отдохнуть и подкрепиться в станционном домике, чтобы ждать своей очереди бежать с другим посланием, а второй, не оста­навливаясь, бежал мимо станции к сле­дующей, куда об этом уже сообщали дымом или огнем.

В 1952 г. экспедиция Американского гео­графического общества под руководством Виктора Хагена изучала в Перу следы дорог инков, нанося их на карту. Позднее Хаген на­писал интересную книгу "Дорога солнца". Автор с недоверием отнесся к сведениям, что эстафетный бег часки от Кито до столицы Куско (2 тысячи километров) продолжался всего 5 дней. Казалось невероятным, что та­кой путь, пролегавший в основном высоко в горах, где воздух разрежен, гонцы пробе­гали со средней скоростью 400 км в сутки. Для сравнения стоит заметить, что римские конные курьеры-вередарии по замечательным дорогам не могли преодолеть более 150 кило­метров в сутки. Чтобы проверить сведения инков, Хаген нанял семь молодых индейцев-пастухов. Расставив их на семи почтовых станциях, развалины которых он открыл в горах на высоте 5 тысяч метров, Хаген по­просил их передать по эстафете клубок шну­ра. Помощники Хагена снимали движение бе­гунов кинокамерой и хронометрировали се­кундомером. Оказалось, что горцы, никогда не тренировавшиеся в беге, преодолевали за 1 час расстояние в 17,5 километра. Это пол­ностью подтвердило сведения о скорости пе­редачи сообщений у инков. Недаром завое­ватели испанцы прозвали эту почту "колдов­ской". Эстафетная система четко действова­ла и в другом могущественном государ­стве доколумбовой Америки — у наро­да орла и кактуса — ацтеков. Здесь преобладало рисуночное (пиктографи­ческое) письмо на листьях. Регулярно получая письма-донесения от своих чиновников, властелин ацтеков Монтесума в столице государства Теночгитлане (Мехико) подробно знал о действиях Корте­са, о вооружении и передвижениях испанцев, находившихся за сотни километров.

  ПОЧТА ДРЕВНЕЙ РУСИ

Была и другая система связи — свое­го рода служба военного оповещения. В конце XI — начале XII веков великие князья киевские энергично укрепляли южные рубежи Руси, строили укреплен­ные поселения-грады от Триполья до Канева. Они возводились преимуще­ственно в местах переправ-бродов через Днепр, там, откуда можно было ожи­дать прорывов половцев в русские зем­ли. Крепости строились большей частью на естественных мысах, через каждые 5 — 7 километров. Весть о появлении неприятеля передавалась сигнальными огнями. От самой дальней южной точ­ки Руси она поступала не более чем че­рез два с половиной часа.

В древнерусском государстве гра­мотность, особенно среди феодалов и горожан, была распространена гораздо шире, чем в большинстве стран Запад­ной Европы того времени. При Влади­мире и Ярославе, например, началось "учение книжное" детей "нарочитой ча­ди", "старост и поповых детей", причем академик Б. Д. Греков полагал, что Владимир создал для детей старших дружинников, княжих мужей, бояр не элементарную школу, где дети обуча­лись только закону божию, чтению, письму, церковному пению и счету, но школу "повышенного типа", дававшую серьезное, систематическое образова­ние. Известно, что сын Ярослава Всево­лод знал пять языков; дочь Ярослава Мудрого Анна, которую выдали замуж за французского короля, читала и пи­сала на русском и латинском языках, а муж ее был совершенно неграмотен. Читали и писали в городах древней Ру­си немало. Послать письмо ("грамот­ку") через родственников, знакомых, путников было обычным делом. Слово "грамота" употреблялось, как правило, для обозначения писем князей и круп­ных бояр, хотя киевляне так называли все письма. У новгородцев были более многообразные названия: "грамота", "грамотка", "грамотица".

Князья, бояре, духовенство обычно писали свои грамоты на пергаменте, скатывали в трубочку, зашивали в холщевый чехол, скреплявшийся восковой печатью. Гонец вез грамоту в специаль­ном мешочке на груди или в сумке-калите. Простой люд обычно пользовал­ся "северным папирусом" — тонкой ко­рой берез — берестой. Текст выдавли­вался заостренной палочкой писалом. Берестяные грамоты были особенно распространены в Новгороде. Здесь их часто называли просто берестами. Пер­вая берестяная грамота была найдена 26 июня 1951 г. Н. Ф. Акуловой — со­трудницей новгородской экспедиции А. В. Арциховского. С тех пор до осени 1985 г. А. В. Арциховский, В. Л. Янин, их ученики и помощники нашли в куль­турном слое древнего Новгорода 666 берестяных грамот, относящихся к XI - XV вв. (рис. \1,б). Подобные гра­моты обнаружены в Пскове, Смолен­ске и других городах древней Руси.

Среди них и "тетради" с ученическими записями, смешными рисунками и даже "дразнилкой": "Невежа писа, не дума каза, в кто се цита. . .", что очень напоминает из­вестную: "Кто писал не знаю, а я, дурак, чи­таю". Найдено много будничных, бытовых и деловых текстов, свидетельствующих об уверенности пишущих в том, что письмо бу­дет доставлено адресату: "От Бориса ко Но-стасии. Како приде ся грамота, тако пришли ми цоловека на жерепце, зане ми здеса Дел много. Да пришли сороцицю, сороцицю за-быле". В другой грамоте читаем: "Поклон от Петра к Марье. Покосил есьм пожню, а озерци у мене сено отъяли. Спиши список с купной грамоте да пришли семо, куды гра­мота поведе" (т. е. по своеобразному обрат­ному адресу). Найдена береста, в которой Ни­кита трогательно объясняется в любви Улья-ниц (Ульяне), предлагая ей руку и сердце: "Пойди за мене". На одной новгородской бересте сохранились слова: "Кринило си-ноу. У Федора оу Урокев. . . А живе во Слав-не со Коуиже". Это вероятно, почтовый ад­рес, который был привязан к письму Кри-нилы, отправившего его своему сыну Федо­ру, живущему во Славне.

Важно, что такая переписка была ши­роко распространена; своеобразной до­ставкой писем обслуживались широкие слои населения в XI в., в то время когда в Европе доставка частной почты Такси­сами началась только в XVI в.

Кроме того, находки уче­ных доказывают, что пересылка бе­рестяных грамот осуществлялась на огромной территории.