Штурмовые инженеры

    Штурмовые инженерно-сапёрные бригады резерва (ШИСБр) – своеобразный спецназ Советской армии, применявшийся в ходе Второй мировой войны. Удивительно, что о нём не снимают фильмов и почти не пишут книг. Между тем это были уникальные войска, универсальные в плане решения боевых задач, с одной стороны – обеспечивающие штурм инженерной поддержкой, а с другой – активно участвующие в самом штурме, в плотном соприкосновении с противником. 

Предтечи сапёров-штурмовиков

Военное инженерное дело с самого момента своего появления одновременно развивалось в двух направлениях – оборонительном и наступательном. Как только возводились более надёжные стены и башни, сразу появлялись новые осадные и метательные машины, совершенствовалось искусство подкопов и поджогов. Следовательно, требовались солдаты и офицеры, умеющие обращаться с инженерными конструкциями, применяющимися в атаках.

В киевских летописях 1025 года упоминается о наличии в войсках князя Ярослава Мудрого военных строителей: «городников» и «мостников». Львовская летопись свидетельствует, что при штурме города камских болгар Ошель в 1219 году русскими «...наперёд шли пешцы с огнём и с топоры, а за ними стрельцы». Это свидетельство важно тем, что указывает на наличие специальных групп в штурмовых отрядах. На эти группы возлагались задачи разрушения оборонительных сооружений противника. И если «городники» и «мостники» – это тогдашние военные строители и понтонеры, то «пешцы с огнём и с топоры» – предшественники сапёров-штурмовиков.

В последующие века роль военного инженера при штурме становилась всё более значимой. Так, при взятии Казани Иваном Грозным в 1552 году одним из решающих факторов успеха явились пороховые заряды, при помощи которых были разрушены городские стены. Минно-подземная атака на тот момент была серьёзным новшеством в военном искусстве. Под стенами Казани было взорвано три заряда по 3,9 тонны пороха каждый, величина и направления действия зарядов были точно рассчитаны.

Важный шаг развития военного инженерного дела был совершён в России усилиями Петра I. По его указанию были учреждены инженерные школы в Москве (1701 г.) и в Петербурге (1719 г.). Воинский устав 1716 года так определял действия инженерных частей: «Для минер есть при строении городов и осадах чинить подкопы, вести сапы и во время нужды с прочими подкопщиками путь и мост армейскому ходу починивать» и «инженеры зело потребны суть при атаке или обороне какого места». Одним из первых русских военных инженеров был Абрам Ганнибал – прадед А.С.Пушкина, автор книги о военно-инженерном искусстве, написанной им в 1725 году.

Огромный вклад в развитие российского штурмового искусства внёс гений А.В.Суворова. Ему принадлежит до сих пор актуальная идея о централизованном применении инженерных частей с обязательным условием, что все остальные рода войск обучаются основам сапёрного дела. Он же использовал при взятии Измаила предварительные манёвры на учебных военных городках – подобные способы подготовки использовались затем и во время Великой Отечественной войны.

От штурмовых групп к ШИСБр

В 1939 году под председательством наркома обороны С.К.Тимошенко было проведено военное совещание, целью которого было обобщить опыт боевых действий последних лет, прежде всего в теории и практике действий штурмовых групп по прорыву крупных укреплённых районов. По итогам совещания началась реорганизация советских инженерных войск. К сожалению, выявленные недостатки были устранены не полностью. Незавершённость технического перевооружения инженерных войск и стереотип восприятия их командованием как «тыловых частей» создали большие трудности в первые годы Великой Отечественной войны. Однако необходимость прорыва рубежей обороны противника и укреплённых им населённых пунктов поставила перед инженерными войсками задачу создания штурмовых групп. С этим столкнулись в боях под Ленинградом, а затем в контрнаступлении под Москвой. Штурмовые группы для прорыва укреплённых позиций и даже районов обороны противника практически не готовились, как и не было единого взгляда на их организацию. Но уже с октября 1941 года стали появляться документы, описывающие порядок действий штурмовых групп, составленные на основе боевого опыта. В декабре 1941 года в 16-й армии, перешедшей в наступление под Москвой, в каждом батальоне были сформированы по две штурмовые группы. В их состав были включены стрелки, сапёры с подрывными средствами и химики с дымовыми шашками. Проходы в заграждениях устраивались специально созданными группами разграждения, а уничтожение окопанных танков противника возлагалось на штурмовые группы.

 

  

Снаряжение солдат ШИСБр состояло из стальной каски и стального непробиваемого нагрудника.

На фото в левом нижнем углу - мл.сержант Червоняк около мин, захваченных у немцев.

2 февраля 1943 года ликвидацией крупной стратегической группировки гитлеровских войск 6-ой армии фельдмаршала Паулюса закончилась Сталинградская битва. После этой решающей победы по всему фронту от Ленинграда до Кавказа началась подготовка к наступлению Советской армии. Изменился характер войны, стратегическая инициатива полностью перешла к советским войскам. Немецкое командование, само собой, тоже отреагировало на изменившиеся условия и перешло к спешному созданию глубоко эшелонированной обороны. В связи с этим потребовались новые изменения в организации Советской армии, в том числе понадобились эффективные средства для борьбы с оборонительными сооружениями противника. Для этого приказом Ставки Верховного главнокомандующего в мае 1943 года началось формирование штурмовых инженерно-сапёрных бригад резерва.

Первые пятнадцать бригад создавались путём переформирования инженерно-сапёрных бригад в штурмовые. ШИСБр состояла из командования, штаба, рот инженерной разведки и управления, пяти штурмовых инженерно-сапёрных батальонов и лёгкого переправочного парка. Позднее, в октябре 1943 года, в состав бригады были введены медико-санитарный взвод и рота собак-миноискателей. Подразделения и части бригады были обеспечены автомашинами для перевозки личного состава.

Три четверти сапёров бригады имели стальные нагрудники – «дедушки» нынешних бронежилетов и далёкие потомки стальных кирас. Правда, отношение к этому средству защиты было неоднозначным – нагрудники защищали, но при этом сковывали движения, вызывали потёртости, трудно снимались и надевались, особенно при ранениях. Бойцы охотно использовали их в боях за города, но старались не надевать в полевых операциях, где большая часть работы и перемещения выполнялись лёжа. B ШИСБр для всего строевого состава вместо винтовок предусматривались автоматы, по две ручных и противотанковых гранаты на бойца, на взвод – два ручных пулемёта. Вооружение и оснащение взвода состояло в общей сложности из 37 наименований, включая огнемёты, снайперские винтовки, различные виды мин и зарядов, финские ножи, кошки с верёвками, ножницы для перекусывания колючей проволоки.

Работе с личным составом уделялось особое внимание – в ШИСБр брали бойцов не старше 40 лет, не принимали ограниченно годных, обращали внимание на физподготовку. Например, при комплектовании 19-й ШИСБр из 2903, направленных на комплектование бригады, 468 человек были отправлены в запасные части как непригодные. Для боевой подготовки рядового состава предусматривалось 666 учебных часов. Почти третья часть, 207 часов, отводилась на заграждения и подрывные работы. Личный состав бригад также обучался приёмам рукопашного боя и метанию гранат. Бойцы учились преодолевать штурмовые заборы, проволочные и деревянные препятствия, вести ближний бой с использованием носимого шанцевого инструмента. Известна история о том, как в 13-ой ШИСБр, 62-м штурмовом батальоне, его командир капитан М.Цун использовал боевые патроны на тактических занятиях с личным составом, чтобы приучить солдат правильно ползать по-пластунски, обещая «отстрелить задницу» нерадивым (хотя, по воспоминаниям очевидцев, ствол пулемёта держал довольно высоко).

1. Боец Ватаман, противотанковым средством «фаустпатроном» «забивший» в рукопашной схватке 10 гитлеровцев;

2. Огнемётчик Гречишников, уничтоживший 30 гитлеровцев;

3. На боку у бойца – сумка для огнеупорной маски – неизменная принадлежность огнемётчика;

4. Гвардии старший сержант Боготников. Награждён орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

 

Боевые дороги

Первоначальный опыт применения ШИСБр в боях оказался очень удачным, из-за чего ими сразу же стали «затыкать дыры» на самых сложных участках, зачастую без поддержки артиллерии и без отлаженного взаимодействия с другими подразделениями. Это приводило к большим потерям личного состава.

К декабрю 1943 года был чётко определён порядок задач, которые необходимо выполнять бойцам ШИСБр. Основной задачей для них по-прежнему осталась блокировка и уничтожение опорных пунктов и огневых сооружений противника. В принятом уставе детально обговаривалось, что прорыв через сильно укреплённые районы противника требует тяжёлых средств подавления и разрушения, детально разработанного плана действий, взаимосвязанных действий с пехотой и поддержки со стороны артиллерии. После выполнения своих задач части бригады рекомендовалось немедленно выводить в резерв для приведения в порядок и боевой учёбы. Но требования реальной боевой обстановки были таковы, что часто ШИСБр просто перебрасывали с одного участка фронта на другой. Их также использовали на обычных сапёрных работах – разминировании маршрутов, сплошном разминировании местности или дорожно-мостовых работах, когда не хватало других инженерных войск.

Одной из операций, в которой 12-ая ШИСБр выполняла работу по наведению мостов, было форсирование в ноябре 1943 года залива Сиваш в районе мыса Джангар и острова Русский. В этом месте оба его берега были сильно изрезаны, расстояние между ними составляло около трёх километров. Береговая полоса не являлась твёрдой почвой – на десятки и сотни метров берег был покрыт слоем ила глубиной до пояса, дно также было илистое и вязкое. В зимнее время под огнём противника переправа через Гнилое море была не просто тяжёлым испытанием, а подвигом – орудия, походные кухни, продовольствие, повозки и лошадей перевозили на паромах, а точнее сказать, перетаскивали через жидкую грязь, проходя по пояс в ней до двухсот метров прибрежной полосы. Мост был необходим, хотя, судя по довоенным расчётам, было доказано, что построить его через Сиваш невозможно, по крайней мере, ни одна из известных на то время конструкций не подходила. Но военным инженером полковником Павловым было найдено решение – построить опоры моста в виде рам из брёвен, а чтобы они не тонули в иле, подложить под них твёрдую подушку, в качестве которой использовались скреплённые бревна и мешки с землёй. Проект моста и все расчёты были произведены капитаном Волынским и капитаном Землянским чуть более, чем за сутки. Строительство производилось шестнадцать дней, днём и ночью – вдумайтесь: в ноябре месяце! – под обстрелом, в ледяной горько-солёной грязи. 27 ноября мост был открыт для движения лошадей и автотранспорта. Позже, после соответствующего усиления, по нему пошли и танки Т-34.

Но самым боевым образом штурмовые батальоны сумели проявить себя во время сражений за Восточную Пруссию в 1945 году. Немцы тщательно подготовились к наступлению Красной Армии, весь этот район Германии представлял собой, по сути, одно большое оборонительное сооружение, а особенно суровой преградой являлся город-крепость Кёнигсберг (в настоящее время Калининград). Для штурма Кёнигсберга была выработана особая тактика, главной действующей силой которой являлись бойцы штурмовых инженерных бригад. Все бригады и батальоны предварительно были разбиты на небольшие штурмовые группы, в состав которых входили три-четыре сапёра, один-два огнемётчика, танк и около десяти автоматчиков. Под прикрытием брони танка к зданию, где находилась огневая точка, выдвигались огнемётчики и сапёры. Огнемётчики били по амбразурам, не давая противнику вести огонь, а сапёры в это время устанавливали взрывчатку. Автоматчики вели огонь по окнам верхних этажей зданий, прикрывая таким образом танк и сапёров. После подрыва взрывчатки автоматчики входили в здание через проём, созданный взрывом, и уничтожали последние очаги сопротивления. Впоследствии этот опыт ШИСБр использовался при штурме Познани, Будапешта, Берлина и многих других польских, венгерских и немецких городов.

Штурмовые бригады инженерных войск участвовали во взятии многих городов, в том числе Берлина.

Во многих воспоминаниях и исследованиях о том периоде войны постоянно упоминается, что Советская армия к этому времени научилась воевать на высоком уровне профессионализма, и Кёнигсберг был взят «не числом, а умением» – по советским данным, потери войск 3-го Белорусского фронта с 1 по 10 апреля 1945 года, которые вели активные боевые действия в этот период при штурме Кёнигсберга, составили 3700 человек убитыми. При этом в плен было взято 70,5 тысяч немецких военнослужащих и около 42 тысяч убито, захвачено более двух тысяч орудий, 1652 миномёта и 128 самолётов.

Штурмовые инженерно-сапёрные бригады воевали и после ВОВ – на Дальнем Востоке, против Квантунской армии, участвуя в штурме японских оборонительных сооружений, в частности Хайларском укреплённом районе. Инженерные войска Забайкальского фронта при ликвидации сопротивления противника в приграничной укреплённой зоне уничтожили 755 фортификационных сооружений противника, из них дотов и дзотов – 301.

По окончании боевых действий на Дальнем Востоке большая часть штурмовых бригад была расформирована, и вскоре этот род войск практически прекратил своё существование. ШИСБр являлись, вероятно, одним из самых боеспособных подразделений Красной Армии времён Великой Отечественной войны, и самое главное их качество – это поразительная универсальность, способность выполнить практически любую поставленную задачу, начиная от разминирования местности и заканчивая штурмом любого, даже самого сложного укрепления противника.

 

Отрывок из статьи И. Мощанского «Инженерно-штурмовые части РВГК»

10 августа 1-й батальон получил задание совместно с учебной ротой 5-го батальона при поддержке артиллерии атаковать высоту 233.3, выбить оттуда противника, занять высоту и закрепиться на ней до подхода стрелковых подразделений. 

Вершина высоты была окружена глубоким противотанковым рвом протяжённостью до 900 метров, подходы к высоте со всех направлений были заминированы и обнесены проволокой в два ряда кольев. В системе обороны имелись хорошо замаскированные управляемые мины, была организована чёткая система сигнализации. Из Германии сюда были доставлены цельнометаллические колпаки для дотов, удобные для ведения мощного огня с круговым сектором наблюдения и обстрела. 

Высоту обороняли полевые войска СС. Под землёй находились казармы, склады, мастерские и даже баня и клуб. Гарнизон этого подземного городка насчитывал 800 солдат и офицеров. Перед штурмом высоты майор Белоконь обошёл ряды своих бойцов, выстроившихся на опушке леса. 

– Перед нами поставлена трудная задача: взять штурмом высоту, которую враг считает неприступной. Нам дана возможность совершить подвиг, о котором каждый из нас мечтал. Водрузим на вершине высоты вот этот флаг. 

Комбат развернул знамя, и заходящие лучи солнца осветили алое полотнище. Ветер расправил его. 

– Возьмём высоту? Не согнёмся? – громко спросил майор. 

Командир 1-го штурмового решил захватить высоту внезапно, дерзко. Он отказался от артиллерийской подготовки, являющейся обычно предвестником атаки, договорившись с артиллеристами о том, что они откроют огонь по сигналу сапёров. Штурм высоты был назначен вскоре после сумерек 10 августа 1943 года. В это время гитлеровцы обычно ужинали. Белоконь и выбрал это время для начала штурма, чтобы застигнуть гитлеровцев врасплох…

Подобравшись к немецким позициям на 150 метров, четыре роты после нескольких залпов «Катюш» атаковали эсэсовцев со всех сторон, а наша артиллерия сразу перенесла огонь в глубину обороны противника, не давая ему подтянуть резервы. Сапёры-штурмовики, достигнув вражеских траншей, вступили с противником в рукопашный бой.

Вырвавшись вперёд, старший сержант Лазарев побежал к блиндажу противника. Навстречу ему выскочил фашистский офицер, который в упор разрядил всю обойму пистолета в грудь штурмовика, но пули не брали смельчака. Лазарев ударил офицера прикладом по голове. Перезарядив автомат, он вошёл в блиндаж и там уложил ещё нескольких фашистов, обезумевших от увиденного: офицер стрелял в упор в русского, а тот остался невредим. 

В ходе данного боя таких случаев было несколько. А уже после операции пленные неоднократно просили объяснить им причину «неубиваемости» русской пехоты. Приходилось показывать щиток, рождённый штурмовыми подразделениями Первой мировой, и через 25 лет в аналогичных ситуациях он действовал безотказно. 

Удар по высоте наносился с трёх сходящихся в центре направлений. Куда бы фашисты ни бежали, они попадали под фронтальный и фланговый огонь наших бойцов.

Два часа продолжался бой. Почти вся высота была в руках воинов Белоконя, который с группой бойцов поднялся на вершину высоты и водрузил там красный флаг. 

Захваченный в плен обер-ефрейтор Рудольф Швайге на допросе рассказал, что фашистское командование считало высоту 233.3 неприступной, и что она была оставлена только под натиском какой-то новой и очень странной русской пехоты, действовавшей стремительно, смело и дерзко без поддержки танков и при незначительной поддержке артиллерии. 

Военный совет Западного фронта высоко оценил действия комсомольцев штурмовой бригады, наградив орденами и медалями 91 человека. Командир батальона майор Белоконь был награждён орденом Александра Невского.

Штурм здания бойцами 1-й ШИСБр. Центральный фронт, сентябрь 1943 г.

 Когда штурмовикам удавалось подобраться к объекту штурма или огневой точке на дистанцию выстрела из огнемёта, успех штурма был обеспечен – противник покидал обороняемый объект. 

 

Из воспоминаний генерал-майора Петра Панчевского, во время ВОВ командира 12-й штурмовой инженерно-саперной бригады РГК:

Штурм, как особый вид наступления, обеспечивал быстрый прорыв обороны противника, высокий темп наступления и, оказывая сильное психологическое воздействие, способствовал упадку морального духа войск противника. Не случайно фашистские солдаты и офицеры очень боялись появления штурмовиков-сапёров перед своим фронтом и старались помешать или сорвать выполнение ими боевых задач.

Как особый род войск, штурмовые инженерно-сапёрные бригады имели несколько видов специалистов: минёров-подрывников, мостовиков-понтонёров и огнемётчиков. Каждый боец и командир в бригаде должен был уметь мастерски владеть стрелковым оружием, обладать отличной физической подготовкой и высокими моральными качествами. Командиры взводов, рот и батальонов должны были знать тактику пехотных и танковых подразделений и частей, а в известной мере – и соединений. Основная часть личного состава бригады ещё в процессе формирования прошла хорошее обучение и получила соответствующую закалку. <…>

Боевые действия по освобождению Мелитополя продолжались с 16 по 23 октября. Батальоны бригады, действуя в боевых порядках четырёх мотострелковых дивизий, показали отличную подготовку, смекалку, ловкость. Личный состав бригады проявил массовый героизм и с честью выполнил все боевые задачи. «Бои в городе Мелитополе, как уличные бои вообще, – говорилось в донесении штаба бригады, – распадались на серии боевых действий мелких групп. Сапёры-штурмовики были включены во все эти группы и своей отличной подготовкой, тренированностью, бесстрашием и находчивостью поддерживали высокий боевой дух и настроение среди остальных бойцов. Действия сапёров-штурмовиков (или, как их здесь называли, «панцирников») вызывали всеобщее восхищение. Общевойсковые командиры задавали один и тот же вопрос: «Где берёте таких людей?» 

«Панцирниками» сапёров прозвали потому, что они носили сначала специальные нагрудные щиты из листовой стали для защиты груди и брюшной полости от пуль и осколков во время боя.

Для обороны города немецкое командование выделило большие группы танков «Тигр» и «Пантера» и самоходных установок. Они курсировали по городу и сильным огнём затрудняли наступление наших частей. Танки противника при поддержке автоматчиков осуществляли частые внезапные контратаки на наши фланги, пытаясь окружить и уничтожить наши части, вклинившиеся во вражескую оборону. Чтобы немедленно прикрыть фланги таких частей, требовалась высокая оперативность в постановке минных полей. Успех боя зависел от того, насколько быстро создавалась противотанковая оборона, то есть устанавливались противотанковые минные заграждения.

Мины были на строгом учете, их не хватало, а имевшиеся нужно было использовать с максимальным эффектом. Это приводило к многократным перемещениям в течение суток противотанковых мин с одного места на другое. Например, с 16 по 22 октября средняя обращаемость (смена места установки) для каждой мины составляла не меньше пяти раз.

Быстрое маневрирование при установке минных полей в боях за Мелитополь позволяло малым количеством мин создавать ощутимые препятствия танковым атакам противника. Минные заграждения быстро ставились и быстро снимались для прохода нашей техники и войск, а также быстро перебрасывались на новое место в соответствии с требованиями обстановки.

У противника создавалось впечатление, будто весь город полностью заминирован.

Из книги Вольдемара Николаевича Балязина «Штурм Кёнигсберга» (автор – историк, сын участника штурма Кёнигсберга): 

...За спиной приготовившихся к атаке солдат ещё гремели раскаты артиллерийской подготовки, а уже танкисты подполковника Охрименко выводили свои машины в поле, на противоположной стороне которого возвышался один из самых больших фортов Кёнигсберга – «Король Фридрих». Обходя многочисленные воронки, танки двинулись к зловеще безмолвным капонирам форта. Артподготовка кончилась, когда до глубокого рва, наполненного водой, осталось не более четырёхсот метров. Вот уже танкисты совершенно отчётливо увидели узкие щели бойниц и чёрного одноглавого орла, распластавшего крылья над центральными воротами форта, но орудия форта по-прежнему молчали.

И лишь когда головные танки с длинными привязанными брёвнами на бортах и башнях подошли вплотную к облицованному камнем рву, амбразуры «Короля Фридриха» впервые окутались пороховым дымом. Но советские танки не развернулись, не пошли назад, они вступили в артиллерийскую дуэль с крепостными орудиями форта.

Двадцать минут продолжался этот неравный бой. Советские танки, казавшиеся маленькими зелёными жуками по сравнению с чёрной громадой форта, беспрерывно меняя положение, ни на минуту не прекращали огня. Раскалённые зазубренные осколки металла и ноздреватые, выщербленные куски бетона со свистом влетали в амбразуры толстостенных казематов. А в это время под прикрытием огня танков штурмовые группы офицеров Дзюбы и Фёдорова из подвезённых головными танками брёвен вязали мост. Он ещё не был готов, а уже на ту сторону рва по дрожащим, качающимся брёвнам бежали солдаты с гранатами, взрывчаткой и огнемётами. Через несколько мгновений тяжёлые связки противотанковых гранат полетели в окна первого этажа, окутанного дымным облаком взрывов. Полчаса спустя левое крыло форта взлетело на воздух, взорванное сапёрами штурмовой группы.

И когда на внутреннем дворе форта осела пыль, поднятая взрывом, в окнах второго этажа вдоль всего двухсотметрового фасада «Короля Фридриха» забелели флаги капитуляции.

erazvitie.org