Донской казак Козьма Фирсович Крючков о своем подвиге. 1914 г.

Часовъ въ десять утра направились мы отъ города Кальваріи къ имѣнію Александрово. Насъ было четверо - я и мои товарищи: Иванъ Щегольковъ, Василій Астаховъ и Михаилъ Иванковъ. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкій разъѣздъ въ 27 человѣкъ, въ числѣ ихъ офицеръ и унтеръ-офицеръ.

Сперва нѣмцы испугались, но потомъ полѣзли на насъ. Однако мы ихъ встрѣтили стойко и уложили нѣсколько человѣкъ. Увертываясь отъ нападенія, намъ пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человѣкъ.

Не чая быть живымъ, я рѣшилъ дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотѣлъ было пустить въ ходъ винтовку, но второпяхъ патронъ заскочилъ, а въ это время нѣмецъ рубанулъ меня по пальцамъ руки, и я бросилъ винтовку. Схватился за шашку и началъ работать. Получилъ нѣсколько мелкихъ ранъ.

Чувствую, кровь течетъ, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвѣчаю смертельнымъ ударомъ, отъ котораго нѣмецъ ложится пластомъ навѣки. Въ это время мои товарищи справились съ другими. На землѣ лежали двадцать четыре трупа, да нѣсколько нераненныхъ лощадей носились въ испугѣ.

Товарищи мои получили легкіе раны, я тоже получилъ шестнадцать ранъ, но всё пустыхъ, такъ - уколы въ спину, въ шею, въ руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ранъ, однако я на ней проѣхалъ потомъ назадъ шесть верстъ.

Перваго августа въ Бѣлую Олиту прибылъ командующій арміей генералъ Ренненкампфъ, который снялъ съ себя георгіевскую ленточку, прикололъ мнѣ на грудь и поздравилъ съ первымъ георгіевскимъ крестомъ.